Контраст с приходом к власти Людовика X был поразительным: в то время как его старший брат был робким и нерешительным, полагаясь на опыт своего дяди, Карла де Валуа, Филипп проявил большое политическое мастерство. Амбициозный и авторитарный, молодой человек просто навязал себя всему королевству, игнорируя любые протесты или недовольство[214]. Тем не менее, понимая, что он не может управлять страной без поддержки своих подданных, он обратился к "общественному мнению" для утверждения своей легитимности и созвал ассамблею сословий, которая собралась в Париже 2 февраля 1317 года.
Тем самым Филипп пошел по стопам своего отца, который взял за правило созывать представительские собрания, иногда ошибочно и задним числом называемые Генеральными Штатами[215]. Помимо духовенства и дворянства, только добрые города королевства, то есть лояльные королю Франции, могли присылать своих представителей. Первый созыв такого собрания состоялся в 1302 году, в 1308 году второй созыв был связан с делом тамплиеров, а во время третьего созыва, в 1314 году, речь шла о согласии подданных на взимание чрезвычайных налогов, связанных с войной против фламандцев. Эти собрания имели переменный состав и созывались королем для обсуждения и последующего вынесения заключения по определенному вопросу, стоящему на повестке дня. Это был своего рода очень расширенный королевский Совет, не имеющий полномочий принимать решения, роль которого была исключительно консультативной[216]. Тем не менее, эта новая практика положила начало диалогу между королем и его подданными. Король, стремясь узаконить свои решения и политику, искал одобрения духовенства, дворянства и буржуазии, которых вполне устраивало быть связанными с управлением королевством.
В начале 1317 года Филипп V созвал избранное собрание, в котором приняли участие дворяне и гранды, благосклонно настроенные к новому королю, прелаты Церкви, буржуазия Парижа и доктора из Университета. Чтобы противостоять тем, кто обвинял его в узурпации, он таким образом ратифицировал свою коронацию и заставил признать себя законным наследником Людовика X. После этого такие собрания созывались регулярно. В марте 1317 года ассамблея Лангедойля в Париже и ассамблея Лангедока в Бурже утвердили учреждение должности капитанов в городах, подтвердили привилегии и ратифицировали королевское обещание провести расследование. В следующем месяце ассамблея сословий проголосовала за сбор субсидий, необходимых для борьбы с мятежниками в Артуа и Бургундии. В марте 1318 года добрые города проконсультировались о целесообразности восстановления твердой валюты. В ноябре 1318 года состоялась ассамблея представителей городов бальяжей, а в январе 1319 года были созваны представители городов сенешальств для обсуждения дел Фландрии. В 1320 и 1321 годах в Понтуазе и Пуатье состоялись ассамблеи сословий для сокращения разнообразия обращавшихся в стране монет и унификации мер и весов. Эти регулярные собрания напоминали практику созыва Кортесов, которые собирались дважды в год в Кастилии[217]. Филипп, который, очевидно, был знаком с этой практикой, таким образом оказал очень сильное влияние на развитие государства.
И так, Филиппу, который, по праву, унаследовал власть своего отца, удалось твердо и без насилия навязать себя в качестве главы королевства. Получив поддержку ассамблеи 1317 года, он, тем не менее, столкнулся с враждебностью некоторых принцев, прежде всего, своего дяди, Карла де Валуа, и своего младшего брата, Карла де Ла Марш. Но первые успехи были омрачены смертью его единственного сына в начале 1317 года. Горе его отца, несомненно, усугублялось страхом того, что он не сможет передать свою власть наследнику мужского пола.
Преимущества и недостатки
Как проницательный политик, Филипп использовал дарственные или привилегированные хартии для поощрения лояльности и вознаграждения своих сторонников. В то время вознаграждение было самостоятельным инструментом управления: если служба сюзерену оставалась привлекательной, то во многом благодаря наградам, которые государь даровал своим самым верным офицерам, позволяя им таким образом подняться в социальной иерархии. Королевские дарения XIV века сделали эти вознаграждения реальным инструментом управления королевством[218]. Преимущество от этого было двойным. Во-первых, вознаграждение позволяло королю обеспечить лояльность своих служащих, укрепляя личные узы, связывающие их с ним, ведь, что они были обязаны ему своим состоянием. Во-вторых, вознаграждение способствовало повышению эффективности работы офицеров, которые были мотивированы еще и тем, что королевская щедрость могла распространяться на всех их родственников. За время правления Филиппа было сделано 495 дарений, роздано 349 привилегий и произведено 274 амортизации[219]. Надо полагать, что короля заваливали просьбами со всех сторон и в любое время, в результате чего в 1318 году был издан Буржский ордонанс[220] запрещающий просителям обращаться к нему до и во время мессы, которую Филипп посещал каждое утро. Но король не оказывал свои милости бездумно, напротив, вознаграждения были результатом хитрого политического расчета.
215
Выражение
216
É. Lalou, "Les assemblées générales sous Philippe Le Bel", dans Recherches sur les états généraux et les états provinciaux de la France médiévale, Paris, CTHS, 1986, p. 7–30. Только при династии Валуа эти собрания стали политической силой, когда им дали право голоса в распределении, сборе и использовании налогов.
217
В испанских королевствах
218
Gilles de Rome, Li Livres du gouvernement des rois, H. de Gauchy (trad.), livre 2, partie 3, chap. XVII, p. 265–266.
219
Для светской власти обесценивание имущества означало ратификацию его передачи Церкви. Таким образом, это имущество больше не могло передаваться по наследству.