Хотя за пределами королевства голос короля звучал властно, ему пришлось столкнуться с серьезным внутренним кризисом, о котором упоминают все авторы того времени, даже бывшие в фаворе: одни называют это народным недовольством, другие — отказом принцев подчиниться королевской власти. Всего через несколько лет после восшествия на престол король был вынужден бросить все свои войска на борьбу с фрондой, которая заявляла об общественном благе и о желании реформировать государство, то есть, как всегда бывает в случаях, когда говорят о реформах и судьбе народа, установить свой контроль над раздачей должностей. Лига общественного блага во многом напоминала Прагерию, отстоящую от нее на четверть века. Людовику, главному действующему лицу мятежа 1440 года, теперь, при почти схожих обстоятельствах, противостоял его юный брат Карл. У Людовика не было сына, и наследником престола считался Карл, которого их отец сделал герцогом Беррийским. Возможно, именно опасаясь переворота, который провозгласил бы его брата королем, Людовик и поспешил «с великою силой» в Реймс в 1461 году, чтобы короноваться. Ничего подобного не случилось. Карл присутствовал при коронации и при торжественном вступлении в Париж, находясь в тени старшего брата. Этого, впрочем, ему было мало; он потребовал власти и денег. Разумеется, его обхаживали враги короля, честолюбцы и недовольные, зная о его слабом месте — о том, что он всегда готов ввязаться в авантюру. «Карл... во всех делах шел на поводу у других, хотя ему уже исполнилось двадцать пять лет». Ему было легко найти себе союзников.
Несколько месяцев Людовик XI оставался очень близок с Бургундским домом. Зимой 1461/62 года, в Туре, он сделал Карла, графа де Шароле, своим наместником в Нормандии с неплохим пенсионом в тридцать шесть тысяч франков в год. Разрыв наступил двумя годами позже, когда король захотел вернуть себе власть над городами на Сомме, уступленными герцогу Бургундскому в 1435 году по Аррасскому договору. Карл VII пообещал тогда покарать убийц Иоанна Бесстрашного в Монтеро, известных или еще не установленных, вызвав пересуды о том, что часть ответственности лежит и на нем. Чтобы загладить впечатление от этого преступления, он подарил Филиппу Доброму несколько городов и областей, в частности, «все города, крепости, земли и поместья, принадлежащие французской короне по обоим берегам реки Соммы, как то: Сен-Кантен, Корби, Амьен, Абвиль и прочие; все графство Понтье, по ту и эту сторону Соммы». Однако французский король мог выкупить эти земли за четыреста тысяч экю «старого золота, по 63 марки Труа, по восьми унций в марке, и с добротой в 23 карата, или иными золотыми монетами той же стоимости». Людовик XI так и поступил 20 августа 1463 года по стратегическим соображениям, чтобы как можно дальше отвести от Иль-де-Франс границу владений герцога Бургундского и, как многие полагали, чтобы стереть воспоминание о тяжком унижении в Аррасе и о бесславном прошлом.
Это наделало много шуму, ибо король сам выехал на место, подолгу задерживаясь в каждом из городов. Уже в ноябре он покинул Нормандию и на двадцать дней поселился в Абвиле, потом, в январе 1464 года, перебрался по соседству, в Марей, затем в Дуллен, после чего посетил Лилль, Турнэ и Аррас во Фландрии и Артуа — землях герцога Бургундского. Настойчивость, с какой он демонстрировал свои права, вызвала серьезные распри при бургундском дворе и в Совете, а затем настоящее восстание. Филипп Добрый согласился вернуть города на Сомме, польстившись на четыреста тысяч экю и прислушавшись к советам своих высших чиновников — братьев де Круа: Жана — наместника в Геннегау и Антуана — графа де Гиза и де Бомона. Однако множество дворян и представителей третьего сословия выступили решительно против уступки этих земель; их поддержал Карл, граф де Шароле, противник Круа, который жил тогда вне двора, в Кенуа. Ходили мрачные слухи о том, что герцог Филипп намерен лишить своего сына наследства. Как и в случае с Арагоном и Савойей, король Людовик нагнетал атмосферу. Два его советника, доверенные люди граф д'Э и канцлер Франции Пьер де Морвилье, приехали к Карлу в Лилль с торжественным посольством и увещанием; они высказали ему претензии за арест бастарда Рюбампре, племянника Круа и человека из ближнего окружения короля. Его схватили на корабле, вышедшем из Дьеппа, вблизи голландских берегов, под лживым предлогом, что тот якобы явился похитить Карла или отравить его. Послы требовали правосудия и просили выдать им бургундского рыцаря Оливье де ла Марша, осуществившего захват. В конечном счете победа осталась за Карлом; Круа отстранили от дел, а отец и сын примирились на собрании штатов в Брюсселе, 25 апреля 1465 года, и Карл встал во главе мощной бургундской армии — главной ударной силы Лиги общественного блага.