Герцог Вандомский не только был губернатором Бретани, но и мог иметь большие притязания на самостоятельность этой провинции в связи с тем, что его жена была наследницей дома Люксембургов и, следственно, дома Пентьевров. Более того, поговаривали, что он затеял женить своего сына на старшей из дочерей герцога де Реца, владевшего двумя важными крепостями в этой провинции. Так что Бретань, эта жемчужина короны Франции, с таким трудом присоединенная к ней, вполне могла снова отпасть от нее.
Кардинал высказал королю все эти соображения и описал ему картину того, что могло произойти: по призыву королевы испанцы вступают во Францию, по зову герцога Анжуйского наши границы пересекают имперцы, и по первому сигналу герцога Вандомского восстает Бретань. И потому, как мы уже говорили, следовало упредить это бедствие, арестовав обоих братьев.
Все благоприятствует тому, кто умеет ждать. Враги кардинала сдались ему сами. Великий приор, видя, что заговор провалился, а Ришелье стал еще могущественнее, чем прежде, и что во всем этом деле ни его собственное имя, ни имя его брата не были произнесены, подумал, что его высокопреосвященству стало известно об опасности, которой он подвергался, но имена тех, кто замышлял его гибель, он не знает. И великий приор вновь явился на поклон к кардиналу, изображая еще большую преданность и услужливость, чем прежде.
Кардинал, со своей стороны, принял его радушнее и милостивее, чем когда-либо раньше.
Этот прием показался великому приору настолько сердечным и искренним, что, полагая себя в наилучших отношениях с министром и находя момент выбранным удачно, он осмелился просить о должности главнокомандующего военно-морскими силами королевства.
— Что касается меня, — ответил ему Ришелье, — то, как вы понимаете, я весь к вашим услугам.
Великий приор поклонился.
— Так что с моей стороны помехи не будет, — продолжил кардинал.
— Но от кого же она может исходить? — спросил великий приор.
— От самого короля.
— От короля?! Но в чем может упрекнуть меня король?
— Ни в чем; но виной всему ваш брат.
— Сезар?
— Да. Король не доверяет герцогу Вандомскому. Все полагают, что герцог прислушивается к злонамеренным людям; так что сначала нужно сгладить дурное впечатление, какое произвел на короля ваш брат, а затем мы вернемся к вашему вопросу.
— Угодно ли вашему высокопреосвященству, — спросил великий приор, — чтобы я лично поехал за моим братом в его губернаторство и, дабы он мог оправдаться, привел его к королю?
— Это было бы лучше всего, — ответил Ришелье.
— Однако, — возразил великий приор, — прежде мне нужно получить ручательство, что, если мой брат явится ко двору, с ним не случится там никаких неприятностей.
— Послушайте, — промолвил кардинал, — все складывается как нельзя лучше для того, чтобы избавить господина де Вандома от половины пути. Король намерен поехать в Блуа поразвлечься; отправляйтесь в Бретань и приезжайте вместе с герцогом в Блуа. Что же касается ручательства, которое вы просите, то его даст вам король, и, разумеется, вы не получите в этом отказа.
— Что ж, в таком случае я поеду тотчас после аудиенции у его величества.
— Отправляйтесь к себе и ждите распоряжения об аудиенции; вы получите ее без задержки.
После этих слов великий приор вышел от министра, пребывая в полном восторге от этой беседы и полагая, что уже держит в руках грамоту о своем назначении адмиралом.
На другой день он был приглашен в Лувр. Министр сдержал данное ему слово.
Людовик XIII с самым радостным видом принял великого приора, говорил с ним об удовольствиях, ожидавших его в Блуа, и приглашал его вместе с братом на охоту в Шамбор.
— Однако, — заметил великий приор, — моему брату известно, что ваше величество предубеждены против него, и, возможно, мне будет довольно трудно добиться, чтобы он покинул свое губернаторство.
— Пусть приезжает, — промолвил Людовик XIII, — пусть приезжает в полной уверенности, я даю ему мое королевское слово, что ему причинят не больше вреда, чем вам.
Великий приор не понял двусмысленности этого ответа и уехал.
Но, прежде чем отправляться вместе с королем в Блуа и вступать в борьбу с тремя сыновьями Генриха IV, кардинал Ришелье пожелал узнать, как далеко простирается его власть над умом короля, и послал Людовику XIII следующее письмо:
«Служа Вам, государь, господин кардинал никогда не ставил себе иной цели, кроме славы Вашего Величества и блага государства. Между тем он видит, к крайнему своему неудовольствию, что стал причиной раскола при королевском дворе и что Франции угрожает междоусобная война. Он ничуть не дорожит своей жизнью, если речь пойдет о том, чтобы отдать ее во имя службы Вашему Величеству; но постоянная опасность быть убитым на Ваших глазах — это угроза, которой человек с его характером должен избегать с большим старанием, чем кто-либо другой. Множество незнакомых людей близко подходят к нему при дворе, и его врагам легко подкупить кого-нибудь из них. Если Ваше Величество желает, чтобы кардинал продолжал свою службу, он подчинится без возражений, ибо, в конечном счете, не имеет других интересов, кроме государственных; он лишь просит Вас принять во внимание одно обстоятельство: помимо того, что Вашему Величеству будет досадно видеть, как один из его верных слуг умер так бесславно, вследствие подобного происшествия окажется униженной Ваша власть. Вот почему господин кардинал всепокорнейше просит Вас, государь, дозволить ему уйти от дел. Недовольные, придя в замешательство, не будут иметь более никакого предлога к раздору».