ГЛАВА I.
РЕБЕНОК-КОРОЛЬ (1638-1648)
В то воскресенье ликовали небеса
Субботним вечером 4 сентября 1638 года, за час до полуночи, в Сен-Жермен-ан-Ле, в элегантном новом дворце, возведенном Филибертом Делормом и Жаном-Батистом Андруэ дю Серсо на краю высокой лесистой террасы, чье подножие, утопающее в садах, омывает Сена, королева Анна Австрийская почувствовала приближение родов. После двадцати трех лет супружеского союза с Людовиком XIII у Анны еще не было детей. Началась тревожная ночь…
«Это мальчик! Это мальчик!»
Король, утомленный конной лесной поездкой, что окончилась тремя днями ранее, выглядит встревоженным. В четыре часа утра епископ Лизье направляется в королевские покои, дабы отслужить мессу. Епископ Мо и первый духовник короля — монсеньор Сегье — наставляет и благословляет королевскую роженицу, в то время как главный медик Ее Величества Бувар и хирург Оноре следят за выражением ее лица, готовые уловить в нем малейшие признаки родовых мук. Ожидание длится большую часть утра. В одиннадцать часов Людовик, едва сев за стол, узнает радостную новость из уст госпожи де Сенесе, придворной дамы его супруги: «Это мальчик! Это мальчик!» Действительно, это хорошенький крепкий дофин, толстощекий блондин, которого госпожа Перонн, акушерка, показывает Его Величеству. Король, обычно угрюмый и погруженный в свои мысли, сияет от счастья; опустившись на колени, он горячо благодарит Бога. Брат короля Гастон Орлеанский, которого называют Месье, прячет разочарование за судорожной улыбкой: отныне его имя не первое в списке претендентов на трон! После малого крещения, произведенного монсеньором кардиналом Сегье, кормилица, госпожа Лажирудьер, уносит кричащего младенца в его покои, обитые белой камчатой тканью.
Праздник в королевстве
Во весь опор гонцы несутся в Париж. У моста Нейи, разрушенного паводком Сены, своими шляпами они подают знаки тем, кто ожидает их на другом берегу. Эта условный жест, сообщающий о появлении на свет мальчика. Если бы родилась девочка, посланцы скрестили бы руки…
Не так-то просто представить то ликование, которое охватывает столицу вслед за объявлением долгожданной вести. В чистом воздухе прекрасного летнего воскресенья льется радостный перезвон церковных колоколов. В Париже начинается всеобщий безудержный праздник: люди танцуют на улицах, из бочек льется вино, вспыхивает праздничная иллюминация, в храмах крепнет и множится хор голосов, возносящих благодарственное «Те Deum», по городу движутся процессии с реликвиями. Весть о рождении дофина достигает провинции, поднимая волну радости во веем королевстве. В Сен-Кантене первый министр, кардинал Ришелье, спешит к столу, чтобы письменно поздравить счастливого отца: «Я верю» что Бог, давший вам сына» даровал его миру для великих дел». Пока что все восхищаются очаровательной резвостью и той жаждой жизни, которую проявляет малыш: в самом деле, родившись уже с двумя молочными зубами, он так сильно сжимает грудь своих кормилиц, что те за несколько месяцев сменяют друг друга семь раз! Шведский посол, делая вид, что его тревожит столь активное поведение дофина, шутливым тоном советует европейским соседям «принять меры предосторожности при виде алчности в столь раннем возрасте»… Однако он добавляет: «Никогда еще ни один народ ни при каком событии не изъявлял столь живой радости».