Король же отдавался своим увлечениям и, прежде всего, охоте. Охотясь 4 раза в неделю до пяти часов вечера, Людовик не знал усталости, был нечувствителен к дождю и холоду. Его охотничьи успехи поражали, а однажды число трофеев достигло 440. Менее страстно он любил театр: три раза в неделю присутствовал на постановках французских и итальянских комедий, трагедий. Реже коротал вечера за картами.
Шумная обстановка Версаля и требования церемониала его раздражали. С тем большим желанием покидал король эту резиденцию для того, чтобы посетить другие замки. Его отлучки в Марли, Рамбуйе, Фонтенбло были часты, а в 1730 г. Людовик провел вне Версаля 267 дней. Перемена мест вносила оживление в рутину повседневной жизни. Постоянство король проявлял в другом. Где бы он не находился, трапезы отличались обилием. В этом монарх встречал полное понимание со стороны жены, превосходящей его в чревоугодии. Как-то она съела за один присест 180 устриц [7].
Идиллия в отношениях молодого короля с женой наблюдалась во второй половине 20-х- начале 30-х годов. Но постепенно они стали портиться: сказались разрыв в возрасте, различия характеров, темперамента. Постоянные беременности повлияли на образ жизни Марии Лещинской, замкнувшейся в кругу домашних забот и нехитрого досуга. Свободное время она уделяла молитвам, благотворительности, вышиванию, немного рисовала. Незаметно королева превратилась в женщину среднего возраста, а среди ее друзей преобладали и вовсе пожилые люди. От окружения монархини веяло скукой, которую Людовик XV не переносил. Но главной причиной недовольства короля женой была ее растущая холодность. Мало того, что во время беременности королевы врачи часто запрещали последней интимные отношения, она еще и сама отказывала мужу, ссылась на день того или иного святого. Королю же вынужденное воздержание давалось с большим трудом.
Голубоглазый, с открытым лбом, красивым и чувственным лицом, он нравился женщинам. Ему же было уютно в кругу преданных друзей. Людовик полюбил вечера у жены графа Тулузского с непринужденными беседами, застольем, шутками. Здесь он и познакомился в 1731 г. с дочерью маркизы Несль- мадам де Майи. Длинное лицо, большой рот, грубый голос не делали ее привлекательной, но молодой властитель еще робел перед красавицами. Зато ему нравились хороший характер и веселая натура своей собеседницы. В течение года их отношения не заходили далеко из-за богобоязненности венценосца. Наконец, по инициативе де Майи они стали любовниками. Эта связь долго скрывалась и двор узнал о ней только в 1737 г. после очередного и особенно бесцеремонного отказа королевы исполнить супружеский долг. Позднее в объятиях короля побывали три из четырех оставшихся дочерей маркизы. Мадам де Винтимиль даже родила ему сына, столь похожего на монарха, что его прозвали Полу- Людовик, но сама умерла во время родов. Особенно увлекся король младшей из сестер, выделявшейся своей красотой и амбициозностью. Она получила от него имение Шатору и была возведена в ранг герцогини. Новая возлюбленная, в отличие от прежних, стала официальной фавориткой [8].
Бурные любовные переживания не означали полного пренебрежения делами. Достигнув совершеннолетия, Людовик принимал постоянное участие в еженедельных заседаниях Верховного совета, Совета депеш, Королевского финансового совета. Было бы сильным преувеличением представлять его статистом, передоверившим все кардиналу. Впрочем, до поры до времени он мало вмешивался в решение экономических проблем. Занимавшиеся этим Флери и генеральный контролер финансов Орри добились равновесия между расходами и доходами казны, неизменности золотого и серебрян-ного содержания французских металлических денег и других позитивных результатов. Зато в сфере религии и особенно во внешней политике ощущалось и непосредственное влияние короля на ход событий.
Между тем в стране разворачивались и выходили за пределы среды священнослужителей религиозные споры. Власти, ортодоксальное духовенство и сторонники приоритета пап не только в церковной, но и в светской сфере (ультрамонтаны), поддержанные орденом иезуитов, повели "крестовый поход" против янсенистов. Берущее начало от голландского богослова К. Янсения, это течение высказывалось в оппозиционном духе по вопросам теологии, морали, церковной организации и политики. Свободе воли и спасению души через угодные церкви деяния янсенисты противопоставляли идею предопределения, рассуждая о божественной благодати, нисходящей на немногих избранных. Это закрывало многогрешным французским королям путь в рай. Вместе с верхушкой первого сословия, не чуждой роскоши и не всегда служившей нравственным, примером, их укорял аскетизм и моральный ригоризм религиозных диссидентов. Выступая, как и некоторые другие течения в католицизме, с демократических позиций, янсенисты настаивали на участии в принятии решений по делам веры не только массы священников, но и всего "христианского народа". Изобличая церковную тиранию, радикально настроенные мыслители подымали свой голос и против тирании светской, доходя, порой, до республиканских выводов [9].