Это первое послание было составлено чрезвычайно ловко, и его автор прекрасно знал характер того, кому оно было адресовано. Он расхваливал короля за то, за что все, как правило, его упрекали, то есть за скромность, робость и простодушие; но, расхваливая его за скромность и робость, маркиз упрекал его за то, что он доверил государство министрам, и говорил, что французы предпочитают пребывать под прямым управлением своего монарха и ощущать, как над ними простирается рука их короля, особенно если эта рука надежная и честная, как рука Генриха IV; он утверждал, что Людовик XVI призван совершить великие дела, как благодаря добродетелям, унаследованным им от дома Бурбонов, так и благодаря талантам, полученным им от его августейшей матери, и в том случае, если его воля будет осуществляться в политике и управлении напрямую, французы благословят даже ошибки своего короля, зная его добрую волю и его доброе сердце.
Затем, в качестве постскриптума, г-н де Пезе извещал Людовика XVI о своем намерении регулярно посылать ему корреспонденцию о правящих королях, иноземных князьях, государственных сановниках, министрах, прелатах, генералах и писателях, обещая таким образом его величеству еженедельно показывать ему переносный волшебный фонарь, при том что сам государь не должен будет ради этого даже вставать с места.
Послание г-на де Пезе понравилось королю, и во время поднятия гостии на воскресной мессе он держал платок в руке, а потом положил его в карман.
Маркиз чувствовал себя на вершине счастья: услуги, предложенные им анонимно, были благосклонно приняты.
Но мало того что услуги маркиза де Пезе были благосклонно приняты — король еще и пожелал узнать, от кого пришла эта любопытная корреспонденция, и приказал г-ну де Сартину отыскать ее автора и узнать его имя.
Расследование, предпринятое начальником полиции, вначале охватывало чрезвычайно широкий круг лиц, но постепенно круг этот стал сужаться, и в конце концов под подозрением оказались всего лишь пять или шесть человек.
В числе этих пяти или шести человек находился и маркиз де Пезе, который, подобно всем другим анонимным авторам, ничего так не хотел, как назвать свое имя, и, стоило замаячить угрозе насилия, в самом деле признал свое авторство.
С этого времени надежды автора корреспонденции стали беспредельными. Для чего Людовик XVI приказал отыскать его, как не для того, чтобы сделать его своим фаворитом, советником, министром?
Так что все те, кто входил в окружение г-жи де Кассини, а в особенности г-н Неккер, старший в этой компании, одержали победу над равнодушием к ним покойного короля и вознамерились отомстить за это равнодушие руками нового короля, открывшего дорогу в столь великое будущее г-ну де Пезе и его друзьям.
Вот так и началась тайная переписка маркиза де Пезе с Людовиком XVI; однако маркиз де Пезе не знал о существовании другой подобной переписки, которая велась между королем и г-ном де Верженном.
Как только его имя как автора корреспонденции стало известно, г-н де Пезе, не видя никакого проявления внимания к нему со стороны короля, обратился к его величеству с просьбой еще об одной милости, более явной, чем первая. Маркиз умолял государя остановиться, возвращаясь из дворцовой часовни, на галерее, в указанном пролете, и сообщил, что будет находиться там сам, чтобы лицезреть проходящего мимо короля.
Людовик XVI ответил согласием и, любопытствуя лично познакомиться с автором писем, чтение которых доставляло ему столько удовольствия, встретил его, впустил в свой кабинет и представил г-ну де Морепа как молодого человека, к которому он испытывает большой интерес и карьере которого хочет содействовать. И тогда г-н де Морепа, прежде ни о чем не подозревавший, пришел в полное изумление и признался королю, что не только знаком с г-ном де Пезе, но и является его крестным отцом. Надо сказать, что подобные открытия г-н де Морепа делал не в первый раз; время от времени он чувствовал, что короля куда-то тянут посредством неведомых нитей, начало которых оставалось скрыто от министра. Господин де Морепа связал воедино все то, что король сказал или сделал на протяжении последнего года, с тем, что, по мнению министра, могло воспоследовать от наущений г-на де Пезе, и понял, что молодой человек и в самом деле обладает огромным и непосредственным влиянием на его величество. Тем не менее он стал обхаживать своего дорогого крестника, не в силах, однако, удержаться от того, чтобы не воскликнуть время от времени: