Французский фрегат ответил залпом из всех орудий. На этот раз военные действия начались всерьез, и два старых противника вознамерились снова вцепиться друг другу в горло.
То были самые длинные дни года. Сражение началось в шесть часов вечера, темнело в такую пору в девять, и оставшегося светлого времени было вполне достаточно для того, чтобы многие храбрецы успели отправиться на ужин к Плутону, как выразился царь Леонид. В восемь часов, утратив рангоут и такелаж, «Аретуса» ослабила огонь. В течение двух часов борьба была ожесточенной с обеих сторон, но, заметив этот признак слабости своего врага, «Красотка» обрела всю свою силу: из атакованной, какой ей приходилось быть прежде, она становится атакующей. Все те из ее экипажа, кто остался на ногах, в один голос издают единый крик: «На абордаж!» Капитану Маршаллу становится понятно, что «Аретусу» вот-вот захватят. Он направляет свой корабль к английскому флоту, который находится с подветренной стороны. Видя, что «Аретуса» начинает отступать, английские линейные корабли «Доблестный» и «Монарх» устремляются на ее защиту. Развивать столь неожиданный успех было бы непростительной неосторожностью, так что г-н де Ла Клошеттери ложится на курс бейдевинд, пустив перед этим последний бортовой залп в сторону убегающего врага, и удаляется.
Тем временем французский люгер «Гонец», находившийся под командованием капитана Розили, был принужден сдаться, но сдался он лишь после героического сопротивления.
Почти все офицеры «Красотки» были ранены, в том числе г-н де Ла Клошеттери, г-н де Сен-Марсо, г-н де Ла Рош-Керандрон и г-н Буве; но что за важность вся эта пролитая кровь, какой бы храброй и благородной она ни была, коль скоро победа осталась за белым флагом!
Эта новость вызвала радость во всей Франции, где память о последней войне еще оставалась кровоточащей раной. И прежде всего выказала себя француженкой, причем доброй француженкой, королева: мода, которой она руководила, взяла на вооружение это событие, и все кругом стало «а-ля "Красотка"», даже прически: в то время можно было увидеть женщин, носивших у себя в волосах целый фрегат.
Господин де Ла Клошеттери, принятый в Версале и обласканный королем, получил звание капитана первого ранга, а вдовам и детям погибших были назначены пенсии.
Однако адмирал Кеппель, изучив документы, найденные на борту «Единорога», выяснил, что в порту Бреста стоят тридцать линейных кораблей и несколько фрегатов. Французский флот явно намеревался идти ему навстречу. В течение одного-единственного дня могли быть уничтожены главные военно-морские силы Англии. Так что на адмирала легла бы огромная ответственность, если бы он принял сражение.
Но с другой стороны, отказаться от сражения в самом начале войны, убегать от французов — какой же это стыд для Англии! Однако для английского адмирала это не было самым важным: то, что в эскадре графа д'Орвилье было на десять линейных кораблей больше, чем у него, и то, что берега Франции были в пределах видимости, а берега Англии крайне далеко, стало доводом, перевесившим его желание вступить в схватку с врагом. Он взял курс на Англию и 27 июня прибыл в Портсмут.
Настоящая буря возмущения поднялась во всей Англии, и на осмотрительного адмирала обрушился поток оскорблений. Кеппель отнесся к этому так же спокойно, как отнесся бы к шквалу на море; затем, получив помощь со стороны Адмиралтейства, оправдавшего его отступление, и усилив свой флот десятью новыми линейными кораблями, он 9 июля снова выходит в море и направляется к берегам Франции.
Со своей стороны, граф д'Орвилье, находившийся в порту Бреста, завершил приготовления к отплытию и, не имея точных инструкций, располагая весьма малой поддержкой со стороны министерства, все еще напуганного нашими последними поражениями, и желая приучить своих людей к морю, прежде чем приступать к решительным действиям, направился в район острова Уэссан. Однако на этот раз Кеппель настолько же безрассудно склонен к атаке, насколько он был осмотрителен при отступлении. Он пускается на поиски французского флота. От команды английского фрегата «Быстрый», захваченного нами, становится известно, что англичане разыскивают наш флот. Д'Орвилье немедленно принимает решение отважиться на сражение и в приказе по флоту объявляет важную новость, только что ставшую ему известной; тотчас же со всех кораблей доносятся радостные крики, всех переполняет воодушевление, все ждут приближения врага.