Но однажды ребёнок вырастает и забывает детские забавы.
И спустя годы с трудом может воспроизвести портрет того, в кого был так неистово влюблен, и привязанности прошлого кажутся незначительными. Возможно, поэтому взрослые смотрят на все страдания своих чад сквозь пальцы, зная, что это возрастное и со временем пройдет.
***
Ночные рассуждения отвлекали от настоящих проблем, укоризненно глядящих из-под счетов за интернет и заставивших спустя семь лет открыть потрепанную брошюру, исполосованную красным маркером.
После похищения и раскрытия правды о своем опекуне, Кейси отксерокопировала нужные главы из кодекса Соединенных Штатов, сшив и превратив их в небольшую брошюру, связанную с преступлениями против личности и наказаниями.
Семь безболезненных и стабильных лет были омрачены одним лишь письмом от Федерального окружного суда Восточного округа Нью-Йорка, уведомляющим о том, что бывший опекун может получить досрочное освобождение на четыре года раньше, чем было вынесено приговором.
У Кейси не было знакомых адвокатов и вообще знакомых без расстройства личности и завышенного самомнения с тягой к искусству, и единственным верным решением показалось переговорить с детективом-следователем из полиции, который когда-то по душевной доброте консультировал её насчёт поведения в суде.
Ранним утром понедельника Кейси ожидала в департаменте полиции Нью-Йорка, сжимая в руках удостоверение личности и несколько выписанных на новый лист бумаги классификаций фелонии*, подходящих к её ситуации: вступление в половое сношение с лицами, не достигшими совершеннолетия. За подобное преступление в Соединенных Штатах предусмотрено наказание до двадцати пяти лет, и Кук была готова биться до конца.
Годы тирании и страха и всего ничтожных семь лет? Этого мало.
За прошедшее время департамент полиции ничуть не изменился, разве что добавился еще один кофейный автомат и автомат с газировкой в конце коридора.
Детектив Кингсли держался на одной должности больше десяти лет, как один из самых безынициативных работников, предпочитающий размеренный уклад жизни, нежели поход по головам на вершину карьерной лестницы. Кейси запомнила его мужчиной средних лет с рядом пожелтевших от переизбытка кофеина и газировки зубов. Его улыбка больше напоминала оскал, но взгляд был добрым и располагал к себе. Раньше здесь были ещё знакомые лица, но их имена девушка так и не запомнила.
Когда пришла её очередь, Кейси потребовалось несколько минут, чтобы перевести дух и сосредоточиться на том, что могло разрушить её жизнь до основания.
Время, казалось, было благосклонно к нему, о чем свидетельствовала лишь пара прибавленных килограммов и немногочисленное количество седых волос на висках.
По его взгляду, разделяющему удивление и восхищение, Кук поняла, что Кингсли вспомнил её – запуганную девочку в грязной одежде, оголяющей безобразные рубцы шрамов.
- Мисс Кук, - он встал со своего кресла, стоило ей только зайти внутрь душного кабинета. – Вы прекрасно выглядите. Чем я обязан вашему визиту?
Кингсли ничуть не льстил, говоря насчет её внешнего вида. Бывшая пленница выглядела куда лучше, чем в их последнюю встречу. Увереннее? Он слышал, что Кейси работала на горячей линии, и несколько раз натыкался на её телефонный номер в сети, когда находил у старшей дочери запросы в поисковике на тему депрессии и способов самоубийства.
- Я бы хотела поговорить насчёт досрочного освобождения заключенных. Можно ли как-то продлить наказание моего родственника?
Жестокость? Мера предосторожности, которая никому не повредит.
Кингсли жестом указал на стул напротив.
- Я не адвокат и не юрист, мисс Кук, но вы должны понимать, что ваш дядя имеет право, как и все заключенные, на обжалование приговора и досрочное освобождение. Если не брать в расчет характеристику, составленную с ваших слов, то за ним остаётся репутация хорошего человека. Никаких нарушений закона и образ отзывчивого улыбчивого американца, по словам соседей.
Кейси вытащила листок, проводя пальцем по словам, что срок наказания в крайних случаях достигает двадцать пять лет. Это был её единственный козырь, которым она надеялась воспользоваться.
- Вы можете попробовать оспорить, но у вас должны быть доказательства сильнее тех, что вы предъявили семь лет назад.
- Вы не поможете? А как же ярые защитницы прав женщин? Феминистки? Где те, кто агитируют нас бороться с домашним насилием? – последние слова она буквально выкрикнула, ударив ладонью по столу, заставляя кофе в кружке колыхнуться.
- Не в моей компетенции, мисс Кук. Могу порекомендовать нанять адвоката.
Непрошеная слеза боли от осознания того, что всё хорошее, что переполняло последние спокойные семь лет, уходит безвозвратно, была грубо стерта.
- У вас не найдется сигареты?
Кейси старалась не курить. Совсем. Она никогда не поощряла вредные привычки, но пару лет назад, как только судьба подарила ей знакомство с Жаклин, приходилось снабжать её табаком для того, чтобы расположить к общению. Потом врачи запретили убивать пациентов и невыкуренные пачки остались у неё.
За те годы Кейси позволила пропустить себе только десять штук, половину одной пачки, и они считались крайним случаем.
Кингсли смерил её недовольным взглядом, но не отказал, протягивая красный Мальборо.
- Не в кабинете, мисс.
Следующим ударом стало извещение, что суд согласен рассмотреть прошение о досрочном освобождении.
***
После продолжительной бессонницы трель мобильного телефона в двенадцать ночи не самая приятная музыка, которую хотелось слышать.
- Да? – Кейси отвечает, не смотря на дисплей и не имея ни малейшего желания знать, кому она могла понадобиться в полночь без веской причины.
На том конце провода замешкались, будто бы подбирая слова.
- Мисс Кук, говорит дежурный сержант полиции Ларри. Вы не могли бы приехать на опознание?
Последние слова заставляют моментально подняться.
Тела тех, кого нужно было бы опознать с её участием, были обнаружены. Тело отца Клэр нашли тем же утром, а выбор в остальных был невелик.
Разрывающая сердце мысль, что спустя семь лет поймали человека с множественной личностью по старому описанию, убивала без ножа. Спешке, в которой Кейси собиралась в полицейский участок, могли позавидовать любые спасательные службы.
Поймать такси оказалось не самой легкой задачей, но ночной холод снимал остатки сна рукой. Круглосуточно работающим метро было решено пренебречь.
Ожидание утомительно, как и всякое действие, которое не в нашей власти. Когда-то ей пришлось провести всю ночь в участке, давая показания и составляя фоторобот, не имеющий ничего схожего с настоящим Кевином. Тогда многое было импульсивным и преувеличенным.
В те долгие минуты, сложившиеся в восемь часов, Кук не знала, как жить дальше после случившегося, и складывались бесконечные размышления на тему жизни. Сидя в подвале, она не имела ни единой надежды, что на следующее утро она проснётся, но силы черпались, будто с воздуха.
А после того, как удалось взглянуть на мир его глазами, была пустота, как темная душераздирающая дыра, затягивающая в свои объятия.
Пустынный полицейский участок встретил Кейси двумя освещенными коридорами и кабинетом дежурного, дверь которого была настежь открыта, видимо для того, чтобы устроить сквозняк. Духота в каждом кабинете стояла невыносимая.
Сержант полиции больше напоминал карикатуру на каждого человека при исполнении. Закинув ноги на стол, он потягивал бурду, напоминающую кофе смешанную с газировкой, вместо энергетика. Рядом покоилась пустая коробка из-под пончиков и несколько смятых фантиков от жевательной резинки и мятных сосательных конфет. Чтобы окончательно не уснуть, при помощи простых манипуляций на экран телевизора был выведен низкобюджетный детектив, скачанный для ночных дежурств.