«Я люблю тебя».
Три слова, произнесенных от всей души, переполненных счастьем. Кто-то из туристов зааплодировал, считая это своим долгом, а несколько тронутых романтичностью главного героя девушек поспешили смахнуть слезы, в тайне надеясь на то, что когда-нибудь им сделают предложение на Бродвее.
На Таймс-Сквер много полицейских, обязанных защищать доблестную честь и охранять посетителей центральной площади Манхэттена. Один из них игриво подмигнул Кейси, дотрагиваясь рукой до рычага включения рации, шум которых пробивался сквозь любые разговоры.
«Группа захвата. Стрельба на поражение».
Она не успевает осмыслить данные слова, как тело Кевина пронзают одна за другой бронзовые пули, будто бы нацеленные на убийство каждой из двадцати трех личностей. Последний патрон, пришедший на голову, размозжает череп.
Крики и собственные рыдания застывают в горле, в то время как отступившая толпа делает из неё новую куклу для битья, пока жизнь не кончится, как в глупых видеоиграх, уведомив о проигрыше.
Последняя мысль, звучащая эхом, приобрела голос той девушки.
«Я люблю тебя».
***
Собственный крик невыносимо режет барабанные перепонки, когда Кейси распахивает глаза в помещении, принимающем смутные очертания нового пристанища Кевина.
Ночные кошмары с недавних пор вновь стали частыми гостями, и в этот раз не спасали даже горы прозака***, позаимствованного из шкафчика младшего персонала. Хватит с нее криминальных хроник, а еще историй об убийстве президента и детективов по вечерам.
Пробираясь по комнате, словно вор, она на ощупь вынула из сумки помятую пачку сигарет, принадлежавшую уже ей, а не кому-то. Глупая вредная привычка, последствия которой оставляли незаметный отпечаток на легких и пропитывали кожу и одежду.
После этого почти всегда следовал холодный душ и ранние сборы на работу, но сегодня было воскресенье, и позволить такую грубость в чужом доме было непозволительной роскошью, которую Кейси разрешила сама себе. Это крайний случай, как и все выкуренные ранее сигареты.
Руки все еще дрожали после столь реалистичных, на первый взгляд, сновидений. Мысль, что сны – это ответы на завтрашние вопросы, активно блокировалась в общем потоке сознания. Меньше всего хотелось знать, что плод воображения олицетворяет хоть что-то из будущего.
Сизый дым медленно заполнял комнату, поглощая её в свои объятия. Всё же в этом было что-то завораживающее, хотя бы по той причине, что дрожь в теле ненадолго утихала, позволяя раствориться в движениях, выведенных до автоматизма.
- Ты кричала.
Слишком неожиданно и громко для столь позднего часа.
Кейси даже не заметила, как Деннис оказался в дверном проеме и буравил её взглядом за пагубную привычку. Личности часто журили её за курение, в особенности Патриция, упоминающая, что леди несвойственны мужские пристрастия вроде табака.
Не покидало ощущение, что она – пойманный за стенами школы подросток, пытающийся доказать всем, а в первую очередь самому себе, что он уже взрослый и этим прибавит себе авторитета среди старшеклассников.
Столбик вовремя не сброшенного пепла падает на рубашку, крошась и оставляя серые следы.
Деннис шумно выдыхает, про себя считая до трёх, чтобы не накричать на неё за неряшливость. Мало того, что она курит и пропитывает комнату токсичными смолами, так еще и испачкала пеплом одежду и простынь. Кейси хотела оправдаться, и, как нашкодивший котенок, затереть следы преступления: стряхнуть на пол, затоптав носком туфель.
- Не двигайся, - будто читая мысли, отозвался Деннис, выхватывая из рук сигарету. – Сними рубашку.
Он оставил её, позволяя снять пропахшую дымом одежду без лишних взглядов и едких комментариев. Наверное, стоит отдавать должное, хотя бы за это. Несмотря на непоседливость Хедвига или нравоучения Патриции, они всегда оставляли ей возможность побыть одной, не нарушая личное пространство.
Кафель в ванной, как и прежде, идеально белый, словно в операционной.
Холодная мраморная плитка под ногами отрезвляет, как и сильный напор ледяной воды, бодрящий не хуже крепкого черного кофе. От влажных волос все ещё идет запах табака и приходится несколько раз, расчесывая кожу головы, тщательно промывать каждую прядь. В попытке стереть въевшийся в кожу дым, Кейси растирает старые шрамы и повреждения. Старая забава приводить себя в чувство путём боли.
В комнате уже было убрано постельное белье, а на матрасе покоилась стопка свежей одежды, состоящей из розовой кофты и юбки Джейд, которая была на несколько размеров больше, отчего при ходьбе то и дело норовила упасть.
Проследовав на кухню, откуда доносилась восточная музыка, Кейси застала уже Патрицию, заваривающую чай. С недавних пор у личности появилась одержимость различными сортами чая, и за несколько недель Кук посчастливилось опробовать больше половины ассортимента, предлагаемого супермаркетами.
- Сэндвич?
Спрашивать о содержимом было бесполезно.
- Можно кофе?
- Кейси, ты же взрослая девочка и должна знать, что нельзя принимать кофе на ночь. Собьешь себе биологические часы! – женщина погрозила пальцем, как маленькому ребенку, поставив на стол чашку с чаем. – Пуэр намного полезнее твоего кофе. Мёд?
Кейси отрицательно покачала головой, всматриваясь в янтарную жидкость. Вид воды, даже в таком своеобразном состоянии успокаивал, как и тот факт, что её бессонные ночи проходят с личностями Кевина, а не с заботами о его нахождении.
За две недели с их встречи он так ничего и не рассказал путного о своей новой деятельности и о том, как и где ему удалось скрываться от закона. Наверное, нужно радоваться этому, исходя из фразы «меньше знаешь - крепче спишь».
- Расскажи нам, что тебя беспокоит. Это связано со зверем?
- Я долго кричала?
- Достаточно, чтобы перебудить нас всех. Ты не должна бояться зверя, - широкая рука, никак не вязавшаяся с образом женщины, сжала её запястье в успокаивающем жесте. – Он не тронет тебя, а больше у тебя нет повода для беспокойства.
Поводов было более чем достаточно. Патриция перехватила пальцы, вновь всматриваясь в огранку камня и пытаясь на глаз оценить стоимость кольца.
- Предсвадебная лихорадка, наверное, так вдохновляет, - несколько мечтательно отозвалась она, жалея, что в этой жизни ей не суждено стать настоящей женщиной и примерить подвенечное платье. – Малютка моя, у меня уже есть несколько эскизов, и я уверен, что ты будешь самой красивой невестой.
Барри.
По ночам личности менялись буквально по щелчку пальцев. Кажется, на них, точно на оборотней, ещё влияли фазы луны.
Кейси вздрогнула от одного упоминания Люка и предложения, которое до сих пор не было отклонено. Она каждый день обещала, что сегодня точно позвонит ему и выразит свое сожаление, но всякий раз откладывала на следующий.
Страх – наша самая сильная отрицательная эмоция, заложенная природой.
- Пожалуйста, давай не будем об этом, и без того тошно, - Барри хотел было принести и показать результат своих ночных трудов, как был остановлен. – Я верю, что они прекрасны, но я не выйду замуж.
- Почему? – голос принадлежал отнюдь не модельеру, а скорее Патриции. – Почему ты до сих пор не отказала ему?
- Я боюсь его, - почти шепотом призналась Кейси, уставившись в пол. Эта тема была слишком личной, и одно ее упоминание воспринималось болезненно. – Я боюсь, что он будет преследовать меня, если я откажу или разозлится, услышав отказ, и причинит боль.
- Это вряд ли, - отмахиваясь, зашепелявил Хедвиг. – Если бы он тебя преследовал, мы бы об этом знали, и мистер Деннис принял бы меры.
Знали?
- Как давно вы вернулись? – если и выяснять что-то, то только через мальчика.
- Почти сразу, но мне нельзя об этом говорить. Мистер Деннис запрещал нам искать с тобой встреч, хотя сам каждый день продолжал следить.
Целых пять лет сознание Кейси рисовало худшие картинки того, что могло произойти при поимке, и то, в каких местах ему придётся скрываться, в то время как он всё это время был здесь, да к тому же продолжал следить за ней.