- Тебе больше не нужно следить за мной, - констатировала факт Кук, вернувшись в комнату, где Деннис, изображая бурную деятельность, устремил взгляд на газету из разряда желтой прессы.
- Разумеется, - он произнес это, не отрываясь, будто бы статья о разводе какой-то знаменитости крайне интересовала его. По интонации можно было понять, что кому-то хорошенько достанется за неумение держать язык за зубами.
- Можешь просто идти рядом, а не выслеживать меня, - говоря об этом, Кейси явно нервничала, дергая рукой веревку на кофточке. – Просто прогуляться, ну, знаешь, как друзья.
- Как друзья? – неуверенно переспросил Деннис, осматривая её с головы до ног. Сомнительное предложение о дружбе казалось не таким уж и странным.
- Ну, мы же друзья?
- Хорошо.
Односложный холодный, безэмоциональный ответ в стиле Денниса, который будто бы сделал ей одолжение, согласившись на прогулку до дома и обратно. Обычно часть всех теплых посиделок и прогулок была прерогативой Джейд или Барри, который со своим простодушием и способностью легко заводить друзей всегда мог привлечь и завоевать раз и навсегда внимание собеседника.
Денниса сложно было назвать приятным человеком, который поддержит любую глупость, необдуманно сказанную кем-либо ,или засмеётся над шуткой (засмеётся ли вообще?), когда все будут молча хлопать глазами, переваривая услышанное. Он мог поддержать беседу, касавшуюся безопасности, стратегии и практических действий, но никак не заговаривать зубы собеседнику. Роль лидера-экстраверта всегда принадлежала Барри, но негласно главным продолжал быть Деннис.
В какой-то момент, покинув пределы пристанища, Кейси была уверена, что если возьмёт своего спутника за руку, то либо получит выговор с последующим обливанием руки антисептиком, либо просьбу надеть перчатку, но, вопреки всему, словно благородный шевалье****, он почти сразу предложил взять его под локоть.
Никакой спешки, никакой погони, никакого сковывающего страха.
Прежнее чувство ностальгии по прошедшим годам и детству, когда отец водил за руку, вновь овладело ею, отчего в носу предательски защипало. Она была невероятно благодарна за каждое воспоминание, и прекрасно осознавала, что, родись она в ком-нибудь другом или прожив другую судьбу, ей бы не удалось познакомиться с удивительным человеком с двадцатью тремя личностями. Пусть он не подарок, но это ничуть не портило того факта, что знакомство с ним оставило глубокий кровоточащий шрам длиною в жизнь.
Кейси часто нужно было повторять эти монологи в голове, чтобы поверить в них и в то, что, несмотря на все тяготы жизни, она была счастливым человеком, хоть и не соответствуя общепризнанным канонам счастья и любви.
В жизни был любящий отец, которому в противовес был брат, но даже этот человек не смог очерствить ее сердце и душу, а также испортить светлые воспоминания о детстве, которые сегодня стали слишком яркими и блестящими в памяти, будто бы случились вчера.
- Ты можешь подняться, - предложила Кук, оказавшись у пансиона. – Они не запоминают лица.
- Я подожду.
Немногословен, как и всегда.
Кейси несколько секунд переминалась с ноги на ногу, поддавшись влиянию своего спутника анализировать всё и вся.
Девушка видела несколько сотен раз, как это делают в фильмах, где главные герои более романтичны и чувственны, а не невыносимые и замкнутые в собственных мыслях.
Что она потеряет? Ничего.
Поддавшись порыву и приготовив аргумент, что сегодня слишком импульсивный день, и на неё так влияют фазы луны, Кейси оставляет короткий поцелуй на сухих губах, получая в ответ недоумение во взгляде. Для первого раза весьма неплохо.
Лишь закрыв дверь в собственную комнату, она осмысливает собственный поступок, прижав тыльную сторону ладони к губам. Она была уверена, что кровь прилила ко всему лицу, а грудную клетку, как и пару часов назад, распирало смехом. Наверное, нужно быть до одури влюбленной, чтобы возводить один нелепый поцелуй до такого события, но у Кейси никогда не было “сладких семнадцати”, когда подобное считалось в порядке вещей.
Не отрекаясь от дневной идеи, она забрала розовое платье с пышной юбкой, которое больше подходило для школьных танцев в младших классах и несколько комплектов чистой одежды, чтобы лишний раз не стеснять хозяев.
***
- Кейси, стой, - уже у входной двери ее окликнула Беатриче, протягивая конверт. – Принесли еще вчера вечером под мою ответственность, вроде важно.
Кук лишь кивнула, и, не всматриваясь ни в одну букву на обороте, сунула конверт в карман куртки. Все вопросы подождут до завтра, когда она вновь вернётся к обычной рутине, и ожиданию, как смертного часа, извещения о решении окружного суда.
Но сегодня она юна и влюблена, и этому никто не посмеет мешать.
Комментарий к XI - О беззаботном детстве
* - Lana Del Rey - Love
** - Jenna’s American Sex Star - реалити-шоу, идущее на американском платном телеканале Playboy TV. Его суть заключается в том, что в каждом эпизоде четыре участника соревнуются в умении показывать сексуальные представления.
*** - Берти и Эрни - (в русской версии Влас и Еник) — дуэт, появляющийся на протяжении всех сезонов детского телешоу «Улица Сезам».
**** - Шевалье (фр. chevalier — «едущий на лошади», то есть рыцарь, кавалер) — младший дворянский титул во Франции старого порядка. В Средние века словом шевалье (chevalier) во Франции называли рыцарей, особенно странствующих.
========== XII - О милосердии и страдании ==========
Отчаяние – последнее оружие, иногда приводящее к победе, как сказал Вергилий. Крайняя решимость идёт на крайние средства. Порою броситься в пучину смерти – это способ избежать крушения, и крышка гроба становится тогда спасительной доской. - Отверженные. Виктор Гюго
«Казнить нельзя помиловать».
(Запятую поставь сама).
Кейси была бы несправедлива к судьбе и нечестна сама с собой, если бы не признала, что целый месяц её жизни был абсолютно счастливым. Она будто поменялась жизнью с героиней любой мыльной мелодрамы.
Тридцать ночей её не преследовали кошмары с наступлением темноты. Тридцать изумительных вечеров, когда она могла растворяться в другом человеке, не прося ничего взамен.
Но за каждую счастья минуту нужно платить, и через месяц судьба предъявила счёт на круглую сумму.
Это было начало осени, осведомляющей, что с первыми похолоданиями всё изменится. Через три месяца по решению окружного суда Джон Кук получает досрочное освобождение, словно подарок к рождеству от Санта-Клауса, за то, что вёл себя хорошо последние семь лет.
Через два месяца заканчивается договор на аренду комнаты, после которого Кейси переедет в Сиэтл под покров штата Вашингтон, где уже присмотрела меблированную съемную комнату в Беллтауне, расположившуюся в старом здании. Единственной привлекательной и немаловажной деталью в выбранном жилище была низкая цена, будто сохранившаяся с 90-х годов.
Ей никогда не удавалось покинуть границы штата, но ещё в детстве над кроватью долгое время висела карта, усыпанная яркими флажками-кнопками на тех координатах, где обязательно должна оказаться Кейси, перед тем как забудется вечным сном.
Перспектива нахождения в трех тысячах миль от родственника прельщала куда больше, чем мысль об убийстве, которая посетила её при первом прочтении письма. Но Нью-Йорк и без этого стоял на костях, а руки были по локоть в крови. Жажда крови никогда не доводит до хорошего, о чём говорил пример отца Клэр.
Лучшим вариантом в данном случае Кейси считала прощение.
Её отец не хотел бы, чтобы дочь становилась убийцей родственника, и в отчаянной борьбе с желанием отомстить за испорченную жизнь брала верх сторона милосердия.
Казнить нельзя, помиловать.
Священнослужители сетуют в такой ситуации, что в судный день нам достанется от Всевышнего, и человеку нет нужды примерять на себя роль Господа, лишая жизни раба Божьего, пусть и виновного.