Настроение скакнуло до небес. Надо же, три дня назад кто бы мне сказал, что я обрадуюсь до глубины души самому народному, как поговаривали некоторые, ружью в России, и слабенькому ПММ... Не поверил бы! У меня задачи были, выбить себе РПГ-26 с Гранита, а также размышления, возместят или не возместят ВАЛ, покореженный в бою с тварями. Но опять же и без этого, у самого имелся целый арсенал, на любой вкус. Начиная от банальных калашниковых и заканчивая ресовской винтовкой.
Теперь же держал в руках «Мурку», а душа пела. Мурчала душа! Просто надо это прочувствовать, все же Улей - это не Бродвей, здесь от наличия оружия зависело твое выживание, без него себя чувствуешь не просто неполноценным, а возникает некое ощущение обреченности, что ли. Беспомощности. Тот же клевец - годился только для борьбы с низшими, да и, вообще, не считал подобные вещи за оружие. Привык как-то к огнестрельному, настолько, что никакой арбалет, пусть самый мощный не сравнился бы в моих глазах с простеньким ПМ. Мозг понимал, что иные луки и арбалеты не уступали по мощности той же винтовке, но сердцу, не прикажешь. Не лежало оно у меня ко всей этой «бутафории». И да, как там? Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а мистер Кольт уравнял их шансы, - американцы знали толк в хороших и емких изречениях. Сейчас же я вооружен, моторизирован и...
- Чем тебя Герда подкупила? - прервал мои размышления Малыш.
- Ты про что? - не понял вопроса я.
- Ну, - протянул тот, и даже покрутил ладонью, - На Форик?
- Что на форик?
- Ну, за руль фораннера усадила, - почти по слогам, как для умственно неполноценного произнес тот.
- Я сам попросился.
- Сам? Да... И как оно?
Я пожал плечами, мол, понимай, как знаешь, будь он мне знакомый, расспросил бы. Впрочем, угадал с реакцией.
- Нет, Люгер, пойми правильно, вас адреналинщиков, я уважаю. Не понимаю, конечно, но уважать уважаю. Мороз у вас в башке лютый, но кто, если не вы? Главное, когда от тварей уходить будешь, всегда старайся делать так, чтобы не на одной линии с ними быть, я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини.
Вот и приплыли. Но честный парень, а Герда сука!
Когда я выходил из кабинета, неожиданный недовольный стрекот привлек мое внимание. Странный звук. Одновременно напоминал и птичий, и какой-то крысиный. Попугаи иной раз так орали. Обернулся к Малышу, тот тоже застыл, настороженно прислушиваясь. Меня изумила перемена, вот недавно передо мной был добряк-здоровяк, эдакий деревенский мельник или булочник, а тут тролль. Здоровенный, рыжий, злющий и косматый. Да, неудобно с пулеметом здесь маневрировать. Викинг же, сначала приложил указательный палец к губам, приказывая сохранять молчание, перехватил удобней ПКМ, и мотнул мне головой, показывая, мол, давай вперед. Я не спешил. Ткнул в гранату на его РПСке, показал, что она мне нужна. Тот отрицательно мотнул головой, оскалился и вновь приказал двигаться по коридору.
Вот, сука! Я вжал в плечо приклад ружья, тоже с таким по помещениям не походишь. Готовый палить на любое движение, медленно и осторожно, стараясь ступать бесшумно, пошел по коридору в направлении звука. Стрекот на несколько секунд смолк, воцарилась звенящая и зловещая тишина. Быстро обернулся. На лбу напарника выступили бисеринки пота. Тоже нервничал. Но с другой стороны, на урчание зараженных это не походило. Хотя мало я про них еще знал.
Закрытая дверь, из-за которой стрекот раздавался еще сильнее. Что за херня?
Напарник же показал, открывай, сам приготовился. Вот идиот, увешан, как новогодняя елка гранатами, нет, закатить одну, а потом уже с остальным разбираться. Впрочем, зачем зря боеприпас ценный тратить, когда тут есть под боком смертник вроде меня, если, что первым под раздачу попадет, а рыжий может или отступить или вместе со мной изрешетить. Как он сказал «я, когда за гашеткой, особо не разбираю. Ты уж, извини». В общем, на кого Бог пошлет.
Медленно-медленно, повернул круглую, теперь и у нас, как в американских боевиках, дверную ручку, а затем резко, дернул ее на себя, смещаясь, как можно дальше. Рыжая молния метнулась ко мне, я едва не выстрелил в ее сторону, при этом так получилось, что именно нахождение Малыша на линии огня, смогло удержать палец. А то бы потом вряд ли удалось доказать, что не специально. Да и здоровяк едва не пальнул от широты души, но уже по мне.
Как оказалось, виновник наших страхов - небольшой зверек, с сильно вытянутым телом. Хищная и хитрая маленькая усатая мордочка. Окрас рыжий с белым. Был ли это хорек или горностай, а может ласка - я не знал, в таком зоопарке не разбирался. Сейчас животное, сидя на задних лапах, что-то торопливо и недовольно выговаривало именно мне, показывая вполне внушительные, для такого миниатюрного создания, клыки.
- Ништяк! Кто это? - спросил у меня рыжий, чье лицо вновь обрело довольно-дебильное выражение, но осмыслить увиденное пытался, о чем говорили собравшиеся на широком, пусть и низком лбе, морщинки.
- Я, что на зверолога похож? - ответил, злости на этого урода было много, вот ведь рысь какая, под молотки хотел подвести. И не пикнешь особо. Сам же сюда вызывался. С другой стороны, мурка, моя мурочка, ты мой муреночек!
- Классный зверь, себе возьму, пусть крыс ловит! - уведомил меня Малыш и потянул грабли к горностаю, ласке или хорьку. К животному, короче.
И тут же заорав, отдернул руку, брызнув в разные стороны кровью. Хищник кусанул тролля за обнаженные кончики пальцев! Допонтавался штурмовыми перчатками, но последнее - это я из зависти, да из-за нее родимой, кроме одежды, что была на мне, больше у меня ничего и не имелось. Между тем этот хорек или еще кто, угрожающе застрекотал, затем ловко забрался по моей штанине. Перебрался на куртку и оказался на правом плече, откуда принялся опять, похоже, рассказывать Малышу про его родословную.
- Да, я тебя, урод! - взревел придурок, вскидывая словно пушинку, ПКМ и наводя его на зверька, которого можно убить и из рогатки. Мозги у рыжего, если и были, то всякие позвоночные, головной точно ушел в мышечную массу и хитроподлость. Мне же было не по себе, заглядывая в черный провал ствола, готового выплюнуть пулю калибра 7,62.
И боевой товарищ мог легко выстрелить. Ведь кто я для него? Очередной смертник, он же зарабатывал гражданство, судя по экипировке.
- Успокойся, Малыш, зверь мой, - четко выделяя каждое слово, заявил я, глядя рейдеру в глаза.
Тот посмотрел на меня, как будто с ним заговорил предмет мебели. Хмыкнул, покачал головой, сплюнул на ковровую дорожку. И, развернувшись, молча потопал к лестнице, махнув мне рукой, командуя, давай двигай следом.
Зверь же снова стрекотнул прямо в ухо, чуть оглушив, ловко перебрался с правого плеча на левое. Опять что-то высказал, очень напоминающее матерную тираду.
- Давай вали уже, освободили тебя, вот и будь свободным! - возиться с ним не хотелось. Да и кто это вообще такой, что он ест, как за ним ухаживать?
Но тот никуда не собирался, наоборот, вцепился лапами в плечо, напоминая истину Экзюпери, про ответственность за тех, кого приручили или еще за что-то, а, может, великий писатель вообще ничего такого не говорил. Однако не зря всегда отмечала Светка, что меня любило всякое зверье и дети. Жаль, что бескорыстно только они. Остальных же отчего-то интересовали только деньги и возможности их заработать или получить с моей помощью.
- Укусишь, здесь оставлю! - пригрозил я, гладя голову зверька, он или понял речь, или руководствовался чем-то другим, но агрессии не проявлял, - Ладно, возьму тебя с собой, животное. Имя пока не заслужил.
Тот только прищурился, да так хитро-презрительно, мол, кто бы тебя еще спросил, человечишко?
2.2-3
-3-
Личный автомобиль - это свобода. Свобода от всего. Так, по крайней мере, утверждали многочисленные рекламные ролики. Вот только я ни капли не чувствовал «всеобъемлющего восторга». Да и особого подъема настроения не наблюдалось. Может, дело было в том, что вперед не убегала за горизонт пыльная лента дороги или не рассекала мир на две половины черная блестящая асфальтовая полоса, а маячил грязный, в пулевых отметинах, вмятинах и царапинах усиленный, шипастый, забронированный зад «Урала», отлично вписывающийся в помертвевший городской пейзаж.