— Я не понимаю, — очень робко, боясь опять рассердить Соню, начала Алиса, — как же они таскали оттуда мармелад?
— Из обыкновенного колодца таскают воду, — сказал Шляпа, — а из мармеладного колодца всякий может, я надеюсь, таскать мармелад. Ты что — совсем дурочка?
— Я говорю, как они могли таскать мармелад оттуда? Ведь они там жили, — сказала Алиса, решив оставить без ответа последние слова Шляпы.
— Не только жили! — сказала Соня. — Они жили-были!
И этот ответ настолько ошеломил бедную Алису, что она позволила Соне некоторое время продолжать рассказ без вынужденных остановок. Это было весьма кстати, так как рассказчица отчаянно зевала и усиленно терла глаза.
— Так вот, — продолжала Соня, — этот самый мармалад они ели или пили — делали что хотели…
Тут Алиса не выдержала.
— Как же это они пили мармелад?! — закричала она. — Этого не может быть!
— А кто сказал, что они его пили? — спросила Соня.
— Как — кто? Вы сами сказали.
— Я сказала — они его ели! — ответила Соня. — Ели и лепили! Лепили из него все, что хотели, — все, что начинается на букву М, — продолжала она, позевывая — ее сильно клонило ко сну.
— Почему на букву М? — только и могла спросить Алиса.
— А почему нет? — сказал Заяц.
Алиса прикусила язычок. «Хотя да, мармелад ведь тоже на М», — мелькнуло у нее в голове.
Соня к этому времени успела закрыть глаза и основательно задремать; но Шляпа снова ущипнул ее, и она с легким писком пробудилась и продолжала рассказ:
— На букву М: мышеловки, и морковки, и мартышки, и мальчишки, и мораль, и даже мурашки… Ты видела мурашки, хотя бы на картинках?
— Кажется, да, — начала Алиса неуверенно, — хотя не знаю…
Совершенно ясно, что Соня имела в виду не мурашек, а мурашки! А художник нарисовал именно мурашек! Правда, настоящие мурашки тоже бегают по спине, но их ОЧЕНЬ трудно нарисовать!
— А не знаешь, так помалкивай, — перебил ее Шляпа.
Алиса вытерпела за этот день немало грубостей, но это было уже слишком!
Возмущенная до предела, она, не говоря ни слова, встала и гордо удалилась.
На хозяев ее уход не произвел, увы, особого впечатления. Соня немедленно заснула, а остальные двое, по всей видимости, вообще ничего не заметили, хотя Алиса несколько раз оборачивалась, втайне надеясь, что они одумаются и будут упрашивать ее вернуться. Но, обернувшись напоследок, она увидела только, что они пытаются запихнуть Соню в чайник.
— Ни за что на свете сюда больше не вернусь! — повторяла Алиса, пробираясь между деревьями. — Ни за какие коврижки! Никогда с такими дураками чаю не пила!
И тут-то она заметила, что в одном дереве есть дверь и эта дверь открывается прямо в дерево.
«Как интересно! — подумала Алиса. — А если войти — наверно, будет еще интересней. Пожалуй, войду!»
Она смело вошла — и тут же оказалась в знакомом подземелье, как раз возле стеклянного столика.
— Ну, теперь-то я знаю, что делать! — сказала Алиса, поскорее взяла золотой ключик и отперла дверцу в сад.
Потом она достала ТОТ кусочек гриба (у нее сохранились остатки в кармашке) и жевала его, пока не стала как раз такого роста, что свободно могла войти в заветную дверь.
Потом она прошла по тесному, как крысиный лаз, коридорчику, а потом… потом она, наконец, оказалась в чудесном саду, среди ярких, веселых цветов и прохладных фонтанов.
Глава восьмая,
в которой играют в крокет у Королевы
У самого входа в сад рос высокий цветущий розовый куст. Розы на нем были белые, но возле куста суетились трое садовников и деловито красили их красной краской. Алиса не поверила своим глазам и решила подойти поближе, надеясь понять, что же там такое творится на самом деле.
— Эй, ты, Шестерка, осторожнее! Ты меня опять всего краской обляпал! — услышала она еще издалека.
— А что я сделаю, — мрачно отвечал Шестерка, — меня вон Семерка под руку толкает!
Семерка покосился на него и сказал:
— Молодец ты у нас! Правильно делаешь! Всегда вали с больной головы на здоровую!