— Уж не хочешь ли ты сказать, что плачешь НАСТОЯЩИМИ слезами? — с величайшим презрением перебил ее Тарарам.
«Я знаю, что все это понарошку, — подумала Алиса, — и поэтому плакать — глупо». Она вытерла слезы и, стараясь держаться как можно веселее, сказала:
— Ну ладно, мне пора выбираться из Лесу. Становится совсем темно. Наверно, скоро пойдет дождик.
Тилибом раскрыл огромный зонт, спрятался под ним вместе с Тарарамом и посмотрел на небо.
— Может, дождь и будет. Только вряд ли, — сказал он. — По крайней мере под этим зонтиком.
— А что, если дождь пойдет вокруг зонтика?
— Это его дело… Пусть идет, если ему хочется пройтись, — ответил Тарарам. — Мы не возражаем…
«Эгоисты!» — подумала Алиса и уже собралась было сказать «До свидания!» и уйти восвояси, как вдруг Тилибом выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Каково! КАКОВО?! — спросил он, задыхаясь от возмущения. Глаза у него сделались круглыми и желтыми, как у кота. Дрожащей рукой он указывал на какую-то Разноцветную Штуковину, лежавшую под деревом.
— Это трещотка, — сказала Алиса, внимательно рассмотрев Разноцветную Штуковину. — Она умеет замечательно трещать, и не нужно ее бояться. — добавила она, думая, что Тилибом испугался. — Не нужно! Это самая обычная трещотка, довольно старая и, кажется, сломанная.
— Каково! КАКОВО?! — взвизгнул Тилибом, затопал ногами и затряс головой. — Так и есть! Ее сломали! — тут он взглянул на Тарарама, который тут же спрятался под зонтиком.
Алиса обняла Тилибома и попыталась его утешить.
— Стоит ли расстраиваться из-за какой-то старой трещотки, — сказала она.
— Не старая она, не старая! — разозлившись еще сильнее, заорал Тилибом. — Она новая! Моя чудная, НОВЕХОНЬКАЯ трещотка! Я купил ее ПРОШЛОЙ ОСЕНЬЮ…
Тут он завизжал на весь Лес.
В это время Тарарам упорно пытался залезть в зонтик и закрыться в нем изнутри: это было настолько захватывающее зрелище, что Алиса начисто забыла о разбушевавшемся Тилибоме. Правда, Тарарам так и не смог довести дело до конца: зонтик вместе с содержимым покатился по траве, причем около ручки торчала Тарарамова голова. Голова по очереди открывала то рот, то глаза, и все вместе «было удивительно похоже на пойманного карася», как решила Алиса.
— Надеюсь, ты не станешь уклоняться от Честного Боя? — немного успокоившись, спросил Тилибом у Тарарама.
— Не стану, — мрачно ответил Тарарам, выкарабкиваясь из зонтика. — Только пусть она поможет нам надеть доспехи.
Тут оба брата, держась за руки, скрылись в Лесу и через некоторое время вернулись, нагруженные всяким добром: диванными валиками, ковриками, кастрюлями, ведрами, одеялами, занавесками, салфетками, утюгами, подушками, сковородками, креслами-качалками и плюшевыми гардинами.
— Надеюсь, ты умеешь ПРИШИВАТЬ и ПРИШПИЛИВАТЬ, — сказал Тилибом Алисе. — Все, что мы принесли, пойдет в дело.
Много позже Алиса признавалась, что никогда в жизни не видела такой суматохи: оба братца ужасно суетились, надели на себя кучу всяких вещей и все время ругали ее за то, что она ПРИШИВАЕТ и ПРИШПИЛИВАЕТ слишком медленно.
«Когда я все ПРИШПИЛЮ, они будут как две капли воды похожи на огородные пугала, — подумала Алиса, прилаживая на шею Тарараму диванный валик (как он выразился, «чтобы обезопасить голову»).
— Голова, — поучал ее Тарарам, — самое слабое место в бою. Главное, не потерять голову, если, к примеру, коварный враг захочет ее отрубить.
Алиса засмеялась, но, чтобы не обидеть Тарарама, притворилась, что на нее напал кашель.
— Сегодня я, кажется, бледнее обычного? — спросил Тилибом, надевая на голову сковородку.
— Да, чуточку, — ласково сказала Алиса.
— Вообще-то я ОЧЕНЬ отважен, — прошептал Тилибом, — но как раз сегодня у меня разболелась голова.
— А у меня второй день ноют зубы! — немедленно закричал Тарарам. — Зубы важнее головы: значит, мне хуже, чем тебе.
— Тогда лучше всё отложить до завтра, — сказала Алиса, считая, что это прекрасный повод для заключения мира.
— Мы обязаны малость подраться, — ответил Тилибом. — Но думается, бой будет не слишком долгим… Который час?
— Полпятого, — ответил Тарарам, взглянув на часы.
— Тогда деремся до шести, а в шесть обедаем! — предложил Тилибом.
— Ладно, — печально согласился Тарарам. — Только пусть ОНА на нас смотрит… Не подходи слишком близко, — добавил он. — Если я настроен воинственно, я кидаюсь с мечом на все, что вижу.