— Послать всю королевскую конницу и всю королевскую рать, — неосторожно перебила Шалтая Алиса.
— Ну, знаешь! — возмутился Шалтай. — Век бы тебе этого не узнать, но ты, наверно, подслушивала под дверьми, глядела в замочную скважину, подсматривала через окно и пряталась в шкафу, когда мы с ним разговаривали.
— Ой, честное слово, я ничего такого не делала, — сказала Алиса. — Про это ведь в книжке написано.
— Ах вон оно что! Это другое дело. Такие события достойны занесения в книгу, — сказал Шалтай, успокоившись. — Это и есть История Родного Края. А теперь взгляни-ка на меня! Я один из тех, кому доводилось беседовать с Королем. Второго такого, как я, ты, может статься, никогда больше не увидишь. А для того чтобы показать тебе, что я не загордился, разрешаю пожать мою руку!
Он улыбнулся — от уха до уха — и наклонился (так что чуть не полетел с забора), протягивая Алисе руку. Пожимая ее, Алиса с тревогой смотрела на Шалтая. «Если он улыбнется еще хоть чуточку сильнее, — думала она, — не знаю, что тогда случится с его головой. Боюсь, что верхняя половинка отвалится».
Да-с, вся королевская конница и вся королевская рать, — продолжал Шалтай-Болтай, — соберет меня за одну секунду. Уж это-то наверняка! Впрочем, наша беседа идет слишком быстро, вернемся к предпоследнему замечанию.
— Простите, но я не помню, какое из них было предпоследнее, — очень вежливо сказала Алиса.
— В таком случае начнем все с начала, — ответил Шалтай-Болтай, — и теперь моя очередь выбирать, про что говорить. Итак, вот тебе вопрос. Сколько, ты сказала, тебе лет?
— Семь с половиной, — подумав, ответила Алиса.
— Чушь! — торжествующе воскликнул Шалтай. — Ничего похожего ты мне не говорила!
— Я думала, вы просто спросили «Сколько тебе лет?», — сказала Алиса.
— Надо было бы, спросил бы, — ответил Шалтай-Болтай.
Алисе не хотелось с ним спорить, и она промолчала.
— Семь с половиной… — задумчиво повторил Шалтай-Болтай. — Никуда не годный возраст. Если бы ты спросила совета у меня, я сказал бы: «Остановись на семи!» Но теперь уже слишком поздно.
— Я ни с кем не советуюсь, расти мне дальше или нет! — возмущенно ответила Алиса.
— Это что, ниже твоего достоинства? — спросил Шалтай.
Алиса возмутилась еще сильнее.
— Я только хочу сказать, — ответила она, — что никто не может расти или не расти по собственному желанию!
— Сомневаюсь, — сказал Шалтай, — что Никто вообще может расти. У него для этого нет данных. А у тебя есть. Но ты вполне могла бы остановиться на семи, если бы тебя вовремя по-дружески поправили.
— Какой у вас изумительный поясок! — внезапно произнесла Алиса (ей казалось, что про ее возраст они уже поговорили более чем достаточно; и потом, они же но очереди выбирают, о чем разговаривать, а сейчас была как раз ее очередь). — То есть, — секунду поразмыслив, понравилась она, — изумительный галстук. Ой, то есть нет, я имела в виду поясок… Ох, извините, пожалуйста! — И в ужасе она замолчала, потому что Шалтай изменился в лице, и Алиса уже начала жалеть, что завела этот разговор.
«Как бы мне узнать, — подумала она, — где у него ШЕЯ, а где ТАЛИЯ!»
Судя по всему, Шалтай-Болтай страшно рассердился. Сперва он сидел совершенно молча, потом что-то проворчал и только потом заговорил.
— Весьма… о с к о р б и т е л ь н о, — сказал он наконец, — когда Кое-Кто не может отличить галстук от пояска!
— Да, это ужасно невежливо с моей стороны, — покорно призналась Алиса, и Шалтай смягчился.
— Это галстук, девочка, и притом очень красивый галстук. Мне его подарили Белый Король и Белая Королева. Вот!
— Так это подарок? — сказала Алиса, очень довольная тем, что наконец-то нашла подходящую тему для разговора.
— Я получил этот галстук, — задумчиво продолжал Шалтай-Болтай, скрестив ноги и упершись локтями в коленки, — в качестве НЕДЕНЬРОЖДЕННОГО подарка.
— Простите… — поразилась Алиса.
— Ничего, ничего, я ничуть не обижен, — сказал Шалтай.
— Нет, я хотела бы узнать, что такое НЕДЕНЬРОЖДЕННЫЙ подарок?
— Ну, просто такой подарок, который дарят не в день твоего рождения.
Алиса задумалась.
— Мне больше нравятся ДЕНЬРОЖДЕННЫЕ подарки, — сказала она наконец.