— И Пирог успели приготовить, пока вы ели второе? — спросила Алиса. — Как здорово! Я бы ни за что не управилась…
— Нет. НЕ пока я ел второе, — задумчиво сказал Рыцарь, — В тот день я не ел второго.
— Так, значит, вам испекли Пирог назавтра? А в тот день вы ели какой-то другой Пирог?
— Назавтра? Нет, — ответил Рыцарь. — НЕ назавтра. По правде говоря, — добавил он, опустив глаза и переходя на шепот, — по правде говоря, его вообще НЕ испекли. По правде говоря, его вообще никогда НЕ испекут. А Пирог был бы замечательный. Это я сам до него додумался.
— А какая у него должна была быть начинка? — спросила Алиса, пытаясь приободрить Рыцаря, но у бедняги был уже совсем понурый вид.
— Начинка? — простонал Рыцарь. — Начинка из промокашки.
— Наверно, это не очень вкусно…
— Да, не очень, если промокашка — одна, — живо ответил Рыцарь, — но если ее много и если ее сдобрить клеем и фиолетовыми чернилами, вы представить себе не можете, как меняется вкус! Ну, тут мы с вами расстанемся.
Они как раз вышли к опушке. У Алисы был озадаченный вид: она все еще размышляла о Промокашечном Пироге.
— Что-то вы загрустили, — забеспокоился Рыцарь. — Знаете, я вам спою песню — и вам сразу полегчает.
— А она длинная? — спросила Алиса, которая уже не могла спокойно слышать ни о песнях, ни о стихах.
— Очень! — ответил Рыцарь. — ОЧЕНЬ длинная, но ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ жалостная. Кто ее ни услышит, тот или зарыдает, или…
— Или что? — спросила Алиса, потому что Рыцарь внезапно замолчал.
— …или не зарыдает. А название этой песни… Оно называется «НЕЛЬЗЯ ЛИ ПАВИАНА…».
— Вот как? Неужто так называется песня? — спросила Алиса, делая вид, что ее это заинтересовало.
— Да нет! Вы не понимаете! — раздраженно ответил Рыцарь. — Это ее название так называется. А сама она называется «ОДНАЖДЫ ЛЫСОМУ ЕЖУ…».
— Ага. Значит, я должна была сказать: «Это и есть название песни?» — исправилась Алиса.
— Да нет же! Это она так называется. А НАЗВАНИЕ песни — «ЗА ДИКОГО КОТА». Но это только название.
— Так какая же это песня? — спросила совершенно ошарашенная Алиса.
— К этому я и перехожу, — сказал Рыцарь. — Это песня — «СТАРИК, УПАВШИЙ С КАЛАНЧИ». Слова и музыка — мои. Я до них сам додумался.
Сказав это, он бросил поводья и слез с Коня. Пение явно доставляло ему удовольствие. Медленно отбивая такт правой рукой, с бледной улыбкой на своей круглой физиономии он начал.
Из всех необычайных событий, которые приключились с Алисой в Зазеркалье, это она запомнила яснее всего. И через многие годы в ее памяти сохранилась эта картина, как будто видела она ее только вчера: светло-голубые глаза и нелепая улыбка Белого Рыцаря, отблески заходящего солнца на его золотистых волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий травку неподалеку, сумрак Леса у нее за спиной, — все это запомнилось Алисе навсегда, пока она стояла себе, прислонясь к дереву и прикрыв щитком глаза, разглядывала эту странную пару — Коня и Рыцаря — и в полусне прислушивалась к печальной мелодии песни.
«Ну нет! До мелодии он НЕ САМ додумался, — подумала Алиса. — Ведь это «И мой сурок со мною…». Она слушала очень внимательно, но почему-то ей совсем не хотелось плакать.
