Сохранилось письмо миссис Паррингтон, которая, прежде чем решиться на продажу, обратилась к родственницам писателя, сетуя на свое бедственное положение и испрашивая их согласие на выставление театра на аукцион. 2 сентября 1928 года она писала «кузине Луи (Луизе Доджсон): «Милая кузина Мэми (сестра Чарлза Элизабет. — Н. Д.) подарила мне театр кузена Чарлза 27 лет тому назад, выразив надежду, что он порадует моих детей так же, как радовал их всех в давние годы, когда они жили в пасторском доме в Крофте». Спустя несколько дней, 12 сентября, в письме кузине Нелли (мисс Менелле Доджсон) она вспоминает: «А сколько представлений разыгрывалось на этой сцене!.. Есть тут кукла в алом плаще с капюшоном, на спине у которой маленькими печатными буквами написано “Самиэл” (sic!). Есть еще одна, весьма добродушного вида, по имени Октис, и женская фигурка с пометкой “Первая подружка невесты”; ко всем прикреплены длинные проволоки. Сохранилось девять фигур, но я не могу вспомнить, как зовут остальных. Я уже отправила ящик в “Сотбис”. Есть у театра задник, на котором нарисован лес; если его перевернуть, то будет комната. По бокам у него небольшие кулисы, которые укрепляются с помощью колышков, вставляемых в дырочки на сцене, и маленькая жестяная рампа. Все эти вещи старые и имеют весьма потрепанный вид». Интерес к кукольному театру Кэрролл сохранил на всю жизнь. Уже будучи студентом, а позже и преподавателем в Оксфорде, он развлекал младших братьев и сестер, а также многочисленных юных друзей придуманными им представлениями…
Вскоре после переезда в Крофт-на-Тисе жизнь Чарлза изменилась: пора было подумать о школе.
Глава четвертая
Школьные годы
Перемены в положении мистера Доджсона давали ему возможность поразмыслить о будущем своих детей. Как всегда тщательно всё обдумав, он решил приобрести для дочерей страховые полисы, которые обеспечили бы им безбедное существование, когда его не станет, а сыновьям — дать образование, которое позволило бы им поступить в университет и получить достойную профессию. Для этого следовало выбрать для сыновей хорошие школы (девочки в те годы, как правило, получали домашнее образование).
Старшего сына пора было посылать учиться. Конечно, отец сам мог подготовить Чарлза к университету не хуже любых учителей, но мальчику были необходимы школьный опыт, общение с наставниками и учениками, навыки самостоятельной жизни вне дома. Такой опыт он мог получить только в школе-интернате — недаром в Англии издавна существуют традиции отсылать детей в такие школы. Решено было отправить Чарлза в Ричмонд, в школу мистера Тейта, считавшуюся одной из лучших.
Репутация школы была связана с именем мистера Джеймса Тейта 1-го, который занял место ее директора еще в 1796 году. Автор серьезных исследований по классическим дисциплинам, он был известен также как педагог, сумевший привить своим ученикам любовь к знаниям и навести порядок в школе. В 1833 году он стал каноником собора Святого Павла, а школу передал сыну, Джеймсу Тейту 2-му, унаследовавшему его блестящую образованность, а также любовь и понимание детей. Правда, он был человеком мягким и, в отличие от отца, не обладал организаторским талантом, так что репутация школы несколько пострадала. В ней уже не было прежней суровой дисциплины, зато царила добрая, почти домашняя атмосфера, которая надолго запомнилась ученикам.
В журнале мистера Тейта, директора школы в Ричмонде, сохранилась запись о том, что Чарлз поступил в школу 1 августа 1844 года. Вскоре после поступления Чарлз отправил письмо своим старшим сестрам Франсис и Элизабет — они были ему ближе других детей, и не только по возрасту; к тому же он торопился сообщить им, а через них и всей семье, как он устроился на новом месте. Следы этой торопливости ясно видны в письме, которое приводится без изменений.
«5 августа 18 [44]
Мои дорогие Фанни и Мэми.
Надеюсь, все вы здоровы, а также милые близнецы, пожалуй из всех мальчиков больше других мне нравятся Гарри Остин и все Тейты каковых всего 7 не считая маленькой девочки которая в первый день обедала с нами вместе, но больше не приходила, и еще мне нравится Эдмунд Тремлет, Уильям и Эдвард Свайр, Тремлет очень шустрый мальчуган лет 7, самый младший в школе, и еще мне нравятся Кэмп и Моули. Еще я познакомился с Бертрамом, Гарри и Диком Уилсонами, и с двумя Робинсонами, я вам всё про них расскажу, когда приеду домой. Мальчики сыграли со мной два таких фокуса — сначала предложили поиграть в “Короля башмачников” и спросили, не хочу ли я быть королем, на что я согласился. Тогда они усадили меня на землю, уселись вокруг и велели мне сказать “За работу!” что я и сделал, они же тотчас принялись пинать и лупить меня со всех сторон. Потом предложили сыграть в “Питера, рыжего льва”, сделали отметку на надгробии (мы играли на кладбище), и один из них подошел к нему с закрытыми глазами и попытался коснуться отметки; потом вышел вперед самый маленький из них и очень близко подвел их к отметке, за ним пошли еще и другие; наконец настала моя очередь; они велели мне как следует зажмуриться и в ту же минуту мой палец попал кому-то в рот, он видно стоял перед надгробьем с разинутым ртом. 2 ночи я спал один а всё остальное время с Недом Свайром. Мальчики больше надо мной не шутят. Я только провинился (скажите маме) тем, что опоздал к обеду пришел после того, как прочли молитву. В воскресенье утром мы пошли в церковь и сидели на длинной скамье с мистером Филдингом, церковь куда мы ходили стоит рядом с домом мистера Тейта, днем мы в церковь не ходим, но мистер Тейт прочел мальчикам размышление о 5-й заповеди.[17] Вечером мы опять пошли в церковь. Рара хотел, чтобы я сообщил, какие тексты были выбраны для проповедей, скажите ему пожалуйста что утром я не слышал да и из проповеди не слышал почти ни слова, а вечером — 1 Коринф. 1:23.[18] По-моему это была прощальная проповедь, но я не уверен. Миссис Тейт посмотрела мои вещи и оставила в чемодане немало того, что мне не понадобится. У меня 3 неполадки с одеждой и остальным. 1) Я не могу найти свою зубную щетку. Так что 3 или 4 дня я не чистил зубы, 2) я не могу найти свои промокашки и 3) у меня нет рожка для ботинок. Игры здесь в основном такие: футбол, борьба, чехарда и драка. Простите скверный почерк.
18
Первое послание апостола Павла к коринфянам: «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие».