— Вот оно!
— Что? — заинтересовался Толик. — Ну, это неудачный снимок, — протянул он разочарованно. — Почему ты его-то выбрал?
— Ты здесь случайно заснял содержимое багажника машины участкового. Когда снимал место убийства Рындина. Здесь хорошо видны клещи, которые упали мне на ногу. Лесной имитировал ими раны, которые якобы наносил люпан. И мохнатые тапочки, которыми он воспроизводил следы волка-оборотня. Эх, если бы это был негатив, — сказал я, устало откидываясь на спинку дивана.
— А зачем тебе именно негатив? — удивился Толик.
— Цифровое фото суд не примет, как доказательство.
— Почему? У цифровика тоже есть аналог негатива, — сказал Толик спокойно. — Называется RAW — слепок с матрицы.
— С чего слепок? — не понял я.
— Ну, так называется. Короче, подделать это невозможно, — теряя терпение, пробурчал Толик. Он ненавидел объяснять мне всякие хитроумные термины, которые касались фотодела.
— Ладно, я тебе поверю.
Когда Толик ушёл, мне в голову пришла гениальная идея. Дарси уехала на этюды, её дядя с женой где-то в гостях. Я решил проникнуть в дом участкового и обыскать его! Я был стопроцентно уверен, именно он надевает шкуру волка-оборотня и пугает горожан. Я незаметно выскользнул из особняка и прокрался к дому участкового. Открыв окно, я влез внутрь. Где он может хранить эту шкуру? Наверняка на чердаке. Где же ещё? Я быстро сориентировался и осторожно по лестнице пробрался наверх. На чердаке пахло сыростью, заплесневелым деревом. Увидев в углу сундук, я кинулся к нему и начал рыться. Ничего! Оглядевшись, я увидел ещё один сундук, только закрытый. Сидя в тюрьме, я познакомился с несколькими способами вскрытия несложных замков с помощью пары зубочисток или шпилек. Я аккуратно открыл замок, обыскал сундук. И здесь пусто. Кажется, моя идея провалилась. Я решил проверить весь дом. Ступая на цыпочках, спустился на второй этаж, открыл дверь и увидел небольшую комнату с застеленной кроватью, тумбочку рядом с ней. Открыв ящик под кроватью, увидел аккуратно сложенное белье, полотенца, салфетки, пижаму. Выскользнув из спальни, я прошёлся по всем комнатам. Меня постигло полное разочарование. Я спустился на первый этаж, в большую гостиную с камином, декорированным резным природным камнем, с живописными полотнами на стенах. Один из пейзажей показался мне странно знакомым, но я не смог вспомнить, что мне это напоминает. В гостиной стоял большой, овальный стол на ковре с блеклым рисунком, несколько мягких кресел, кожаный, низкий диван с металлическими подлокотниками, гардероб, сервант. Я ринулся к гардеробу, открыл створку и с ужасом услышал, как в замке поворачивается ключ. Я быстро оглянулся, добежать до двери я уже не успевал. Я юркнул внутрь и осторожно закрыл дверцу. В дом вошло несколько человек, среди них я узнал участкового. Он бросил на стол ключи и упал в кресло. За ним прошли мужчина и женщина. Это были Гришаев и Дарси. Что они здесь делают?
— Ну что ты решила? — спросил майор. — Ты уговоришь репортёра уехать или нет?
— Уговорю, — еле слышно сказала Дарси. — Лесной, какого черта, ты его подставил? — с раздражением бросила она.
— Ой-ой-ой, как жалко. Ничего не случилось с твоим Олежеком, — кривляясь, возразил майор. — Ну, посидел в камере. Пожрал баланду. Ничего страшного. Этим мерзопакостным репортёришкам полезно иногда попариться в тюряге. Чтобы не совали свой нос, куда не следует. Зато, детка. Он понял, как сильно ты его любишь. Вот, пригласила лучшего адвоката, который тут же вытащил из сырой камеры твоего любимого репортёра, — добавил он, кивнув на Гришаева, и расхохотался.
— Верстовский не догадывался ни о чем, пока тебе не взбрело в голову убрать Николая, — воскликнула зло Дарси.
— Детка, я старался для тебя, — произнёс Лесной снисходительно. — Когда ты влюбилась в этого репортёришку, Рындин стал мешать тебе.
— Он мешал не мне. А тебе, — буркнула Дарси.
— Нет, дорогая, он мешал всем нам. По твоей вине, — возразил Гришаев, вальяжно развалившись в кресле. — Когда Рындин понял, что ты втюрилась в репортёра, испугался, что не получит денежек твоего папаши и стал нас шантажировать. Поэтому мы его убрали. Кстати, больше пугать никого не нужно, — коротко рассмеялся он. — Мы сворачиваем лавочку. Ты должна уговорить журналиста уехать. Потом мы уберём все следы. Мне не нравится выражение твоего лица, Дарси, — добавил он настороженно. — Не вздумала ли ты идти в милицию на почве страсти к твоему репортёру? Имей в виду. Я говорю тебе это как адвокат с тридцатилетним стажем, хоть и лишённый лицензии. Мошенничество, шантаж и восемь трупов! Это не шутки. Хотя ты лично никого не убивала и не шантажировала, за соучастие тебе светит не меньше двадцати лет. А двадцать лет он тебя ждать не будет.
— Это точно! — воскликнул злорадно Лесной. — Через двадцать лет ты никому не будешь нужна, — загоготал он.
— Конечно, не будет, — сказала Дарси. — Он меня и года ждать не будет. Когда узнает, — тихо добавила она.
— А узнать он не должен, — сурово отчеканил майор, отсмеявшись.
— Зачем я с вами связалась только! — хмуро бросила Дарси.
— Ты хотела славы! Ты же у нас гениальная художница, — проговорил издевательски Гришаев. — Какую великолепную шкуру оборотня ты придумала! Класс. Я бы вручил тебе приз в миллион баксов за лучший маскарадный костюм! А роскошные рисунки люпанов, которых никогда не существовало в природе?! Я в полном восторге! Вот эта фантазия!— воскликнул он и расхохотался.
— Я хотела писать книжки для детей, — с горечью сказала Дарси, подойдя к окну.
— Ну вот, женишь Верстовского на себе, родишь ему деток и будешь рисовать для них комиксы, — ехидно предложил участковый.
Мне безумно захотелось вылезти из шкафа и набить ублюдкам морды. Как ловко они водили меня за нос! Дарси строила из себя невинную овечку. Когда Гришаев и Дарси ушли, Лесной подошёл к гардеробу, открыл створку, повесил галстук, пиджак. Я забился в самый угол, ни жив, не мёртв, хорошо представляя, что он сделает со мной, когда поймёт, что я подслушал их гнусный разговор. Удобно расположившись у камина с бутылкой пива, майор собирался просидеть так до вечера. Меня это совсем не устраивало. Когда он задремал, мне удалось незаметно выскользнуть из шкафа и сбежать. Я вернулся в особняк с полной уверенностью написать заявление в милицию, где рассказать обо всей шайке. Когда Дарси вошла в гостиную, я сидел за ноутбуком и лениво нажимал на клавиши, сочиняя ничего не значащие предложения. Описать в подробностях то, что услышал, я собирался без свидетелей.
Она небрежно бросила этюдник, подошла ко мне, и, положив руки мне на плечи, поцеловала в щёку.
— Что делаешь? — спросила она мягко.
— Заметку для журнала, — как ни в чем, ни бывало, ответил я.
— Новые сведения появились?
— Да нет. Подвожу итоги. Знаешь, крошка, я решил уехать, — сказал я. — Давай прямо завтра улетим в Москву, — добавил я, бросая на неё изучающие взгляды.
— Почему так срочно? — удивилась она. — Ты же хотел добиться оправдания.
— В Москве это будет сделать проще. Я найду хорошего адвоката.
Я считал, она обрадуется, прыгнет мне на шею, начнёт целовать. Ей так легко удалось меня обмануть. Но она устало присела на диванчик рядом и сказала:
— Знаешь, я кое-что вспомнила. Я не придавала этому значения. А теперь, после всех этих событий. Я видела, как участковый подкладывал тебе клещи. Он возился около твоей машины, я решила, что так и нужно. Он ведь служитель закона. Но теперь я понимаю, что он делал на самом деле.