Потом, в бурном дыхании, в бурном содрогании земли, паровоз, словно дом, багровый свет очага, огни, громыхание вагонов — и мысль, что каждая дверца именно та, которая нас снесет.
Сесиль плюнула мне в лицо.
Наконец, прошел багажный вагон, волоча за собой красный огонь; и шум поезда вдруг превратился в завывание, печальное, как смерть, но убегающее и безвредное.
Я отпустила Сесиль. Я стерла плевок с лица. Я заплакала. Сесиль взяла меня за руки, сжала их, поднесла к своим губам. Мои руки болели.
Сесиль выпустила их.
— О, это не из благодарности! — сказала она мне.
Я, в свою очередь, взяла ее за руки.
— Вы должны мне обещать, что больше не повторите этого.
Она посмотрела на мои глаза, мокрые от слез.
— Хорошо. Обещаю.
— Обещаете? Наверно?
— Да… Обещаю, наверно.
Потом я сказала ей:
— Что это был за поезд? Я такого не знаю.
— Да, потому что вы никогда здесь не проходили в это время. Это — 14-й. Это только ускоренный. Но он хорошо идет.
— Ну, теперь вернемся, и живо. Что думают там?
Мы начали переход через пути. Сесиль осторожно вела меня.
Она сказала мне:
— Мы тихонько подымемся ко мне в комнату. Вы немного помочите себе глаза. Мне, пожалуй, тоже надо поправить прическу.
Мы с большими предосторожностями вошли в дом, поднялись по лестнице, стараясь, чтобы ступени не скрипели. Раза два мои башмаки хрустнули, и Сесиль посмотрела на меня с улыбкой.
Ее комната была очень похожа на комнату Март.
Пока мы приводили себя в порядок, Сесиль сказала мне:
— Вам не кажется, что после этого можно стать немного друзьями?
Ее лицо никогда еще не казалось мне таким молодым, таким лишенным жесткости.
— Дайте я вас все-таки поцелую, Сесиль.
Она охотно подчинилась этому. Она сказала мне на ухо:
— Теперь мы квиты, не правда ли?
Мы вернулись к остальным, которые уже встали из-за стола и собирались перейти в гостиную.
— А, вот и вы! — сказал папаша Барбленэ. — Мы уже начали беспокоиться. Ничего серьезного?
— Мадмуазель Люсьена почувствовала себя не совсем хорошо, — сказала Сесиль. — Я повела ее подышать свежим воздухом вокруг дома. Потом она на минутку прилегла у меня в комнате.
Пьер смотрел на нас с тем же выражением, которое было у него в вечер нашей встречи с Сесиль, когда он читал название улицы Сен-Блэз.
Г-жа Барбленэ тоже посмотрела на нас, но с видом, который говорил, что она хоть и не верит нам, но не вмешивается в наши маленькие секреты. А Март, мне кажется, восприняла только то, что я гуляла с Сесиль и сопровождала ее в ее комнату, и это укололо ее в сердце.
Сесиль продолжала:
— Отец, вам не кажется, что перед тем, как перейти в гостиную и ввиду «событий», — она не могла удержаться, чтобы не подчеркнуть этого слова тенью усмешки, — вам бы следовало откупорить бутылку шампанского, того, что вы выписали в прошлом году?
— Это великолепная мысль, — сказал папаша Барбленэ, всегда готовый похвастать запасами своего погреба. — Надо послать служанку.
— Но, папа, пошлите лучше Март. Служанка и без того занята, ей надо подавать кофе в гостиную. Март отлично сумеет найти. И потом, это доставит ей удовольствие. Не правда ли, Март?
Март не возражала, но, вставая, посмотрела на меня с легким упреком, как будто я соучаствовала в словах ее сестры.
Прежде чем она вышла за дверь, Сесиль еще успела сказать:
— Март будет так приятно самой принести шампанское, которое мы будем пить… в честь скорой помолвки мадмуазель Люсьены и нашего кузена Пьера… Ведь это как будто так, не правда ли?
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.