С появлением Australopithecus afarensis эта возможность отпадала. Ведь если признать совершенно непохожее на человека, обезьяноподобное создание возрастом в три миллиона лет предком Homo, то что же делать с самим древним Homo, появляющимся, по мнению Лики, на уровне 2,9 млн. лет? Для него, явного человека, в этом узком интервале просто не хватило бы места.
Временные рамки могли быть раздвинуты только в том случае, если бы удалось как-то отнести ископаемых существ из Летоли и Хадара к роду Homo. Сделайте это, и древний Homo объявится вновь около 3,0 или 3,7 млн. лет. Я думаю, именно поэтому Ричард и Мэри Лики так ухватились за те особенности костей из Летоли и Хадара, которые, по их мнению, были признаками Homo, и игнорировали более примитивные черты. Я поступал так же, как и они. Но я имел возможность тщательно изучить всю коллекцию и не был связан какими-либо сверхценными идеями, поэтому мог легко изменить свое мнение. Да у меня и не было выбора: мне пришлось это сделать.
Продолжим ход рассуждений Лики. Если отнести к роду Homo более крупных особей из Летоли и Хадара, от которых лучше всего сохранились зубы и челюсти, то Люси надо было отделить от них — она настолько отличалась от человека, что никто не решился бы назвать ее Homo. На этом основании Ричард и Мэри заявили, что в Хадаре существуют два типа гоминид: человекоподобные особи и Люси.
Напомню, что вначале я тоже придерживался такого мнения, но потом отказался от него. Я глубоко сожалею, что оба Лики до сих пор впрямую не занялись теми проблемами, которые представляют наибольший интерес в палеоантропологии 80-х годов. Может быть, они еще это сделают. Во всяком случае, я не теряю надежды.
Летом 1979 года произошло неожиданное событие. Анализируя хадарские находки, мы с Тимом всегда исходили из того, что их возраст — три миллиона лет: такова была древность базальта из Хадара по данным Джеймса Аронсона. В августе Аронсон сообщил нам, что эта цифра изменилась.
Хочу напомнить, что Аронсон с самого начала считал древность в три миллиона лет минимальной. Однако он воздерживался от более определенных утверждений. Он хотел дождаться окончательных данных Бэзила Кука об ископаемых свиньях Хадара, прежде чем решать, относится ли базальт к периоду обратной полярности Маммот или к более древнему периоду Гилберт. В конце 1978 года Кук обнародовал свои данные. Его анализ показал, что возраст в 3,0 млн. лет слишком мал для базальта. Это послужило для Аронсона своеобразным стимулом. Использовав исключительно чистые образцы базальта, собранные Бобом Уолтером в 1976–1977 годах, он поставил серию из 16 опытов и получил удивительный результат — цифру в 3,75 млн. лет с возможной ошибкой ±100 тысяч лет.
Резкие сдвиги датировок обычно вызывают шоковый эффект. Однако на этот раз изменение возраста многое упростило. Хадарские находки, в морфологическом отношении близкие к находкам из Летоли, неожиданно оказались почти столь же древними. Что за фантастическое, ослепительно прекрасное сочетание! Хадарским челюстям, которые находились под базальтом, было около четырех миллионов лет! Люси и «первое семейство» — остатки, найденные выше базальтового слоя, — теперь датировались в 3,0–3,5 млн. лет.
Это было чудесно. Но все имеет оборотную сторону. Теперь возникла другая проблема: разрыв в построенном нами родословном древе еще больше увеличился. На протяжении почти миллиона лет — между тремя и двумя миллионами — не известно никаких достоверных находок Homo. Что же происходило в это время?
Если наша схема верна, то любые находки, относящиеся к этому длительному периоду, окажутся промежуточными этапами на пути от афарских австралопитеков либо к Homo, либо к поздним австралопитекам. Но если появится нечто совершенно иное, нам придется снова браться за карандаш и чертежную доску.
Я не думаю, что это может произойти. Слишком хорошим оказалось соответствие. Теперь у всех находок из Летоли и Хадара был именно такой возраст, какого и следовало ожидать, судя по их примитивным особенностям. Нас это вдвойне удовлетворяло. Прежде всего подчеркивалось сходство двух коллекций, автоматически устранялись соображения вроде того, что материалы из Летоли и Хадара не могут быть идентичными из-за разницы в возрасте.
Кроме того, теперь появлялось время, необходимое для эволюционирования различных популяций исходного вида в разных направлениях, определяемых экологическими факторами. Так, одна линия сможет развиться от Australopithecus afarensis, почти обезьяны, до Homo habilis, несомненного человека. У представителей другой линии тоже будет больше времени, чтобы осуществить неизбежный процесс увеличения коренных зубов при переходе к грацильным, а затем к массивным формам. Пожалуй, теперь здесь найдется место и для древнего Homo, если Ричард Лики снова захочет отодвинуть его назад в прошлое, за пределы двух миллионов лет. Я согласен признать Homo на том временном уровне, где будут найдены доказательства его существования, но — свете современных данных — только как потомка афарских австралопитеков.
В конце концов все проблемы решаются сами собой, нужно лишь уметь выждать и продолжать добросовестно трудиться. 1978 и 1979 годы были для меня и Тима довольно сумбурными. Лишенные радости открытия, которая делала предыдущие полевые сезоны такими волнующими и запоминающимися, они были наполнены однообразной лабораторной работой, бесконечными разговорами, размышлениями, улаживанием отношений и треволнениями. Мы, двое неоперившихся юнцов, замахнулись на всю палеоантропологическую систему. По какому праву мы взяли на себя смелость решать столь грандиозные задачи?
Как бы то ни было, мы с ними справились и в целом были довольны результатами. Однако оставалась одна проблема, которой мы еще не касались, самая загадочная: каким образом все это началось? Что заставило наших антропоидных предков встать на задние конечности и дало некоторым из них возможность превратиться в человека?
Эта проблема составляет основу всей истории эволюции гоминид. Разыскав ряд окаменелостей и проведя их тщательный анализ, мы внесли свою лепту в решение вопросов о том, где и когда возникло прямохождение. В будущем, располагая более древними и многочисленными находками, мы, вероятно, сумеем полнее ответить на вопрос «когда», а может быть, коснемся и того, как это происходило, если нам удастся проследить начальные стадии изменений в костях таза, нижней конечности и стопы человекообразных обезьян в самый критический момент перехода от непрямоходящей формы к прямоходящей.
Но вопрос «почему» все-таки останется в стороне. Почему из всех млекопитающих, когда-либо бродивших по Земле, только одна группа выбрала в качестве способа локомоции прямохождение? Эта величайшая из загадок ставила нас в тупик. Одна палеоантропология была не в силах разрешить ее. Она нуждалась в помощи других наук, непосредственно не связанных с ископаемыми остатками, и таких специалистов в области локомоции, как Оуэн Лавджой. Прямохождение заключает в себе момент, который не так просто объяснить: это не лучший способ передвижения в мире, полном опасностей, и все-таки наши предки, чтобы стать людьми, выбрали именно его. Почему?
Часть четвертая
Почему Люси ходила выпрямившись?
Глава 16
Не связано ли это с размножением?
Нельзя постепенно эволюционировать от четвероногого существа к двуногому. Какой должна быть промежуточная стадия — трехногой? Я такой никогда не видел.
Говоря обобщенно, сексуальность человека постоянна, а сексуальность животного периодична. Человек способен к размножению в любое время, животное — только в определенные периоды… Это отличие станет для нас особенно ясным, если мы попробуем представить себе, что в человеческом обществе лица противоположного пола будут проявлять интерес друг к другу только в летнее время, как, например, певчие птицы, или испытывать половое влечение один раз в несколько месяцев, как собаки, или вообще лишь однажды в течение всей жизни, как муравьи.