- И я так считаю, - сказал он и присел на землю аккуратным и экономным движением, сложившись и скрестив колени.
Какая у юношей тонкая и гибкая талия, отметила про себя Люси. Она тряхнула головой, взяла книгу и уставилась в нее. "Все складывалось как нельзя хуже, - прочитала она. - В Арле были комары, а когда они прибыли в Каркасонне, то обнаружили, что воду отключили на день".
- Я хочу знать ваши условия, - начал Джеф.
- Я читаю, - отрезала Люси.
- Почему вы избегаете меня последние три дня? - спросил Джеф.
- Мне не терпится узнать, чем закончится книга, - сказала Люси. - Они богаты, молоды и красивы, они путешествуют по всей Европе, а брак их рушится на глазах.
- Я задал вам вопрос.
- Вы когда-нибудь были в Арле? - спросила Люси.
- Нет, - ответил Джеф. - Я нигде не был. Хотите поехать в Арле со мной?
Люси перевернула страницу.
- Именно поэтому я избегала вас три дня, - пояснила она. - Если вы продолжаете говорить подобные вещи, я действительно считаю, что вам лучше уехать отсюда. - Но даже произнося эти слова, она словила себя на мысли: "А разве не приятно сидеть вот так под деревом и слушать молодого человека болтающего такие глупости. Хотите поехать в Арле со мной?"
- Я хочу вам рассказать кое-что о вас, - сказал Джеф.
- Я пытаюсь читать, - перебила Люси. - Будьте повежливее.
- Вы даете себя задавить, - не обращал внимания Джеф.
- Что? - Люси с удивленным видом отложила в сторону книгу.
- Ваш муж, - продолжал Джеф. Он встал и обращался к ней с высоты своего роста. - Он запер вас, подавил, оттеснил, приговорил к заключению...
- Вы сами не знаете, что говорите, - запротестовала Люси с особой настойчивостью, потому что то же самое она время от времени говорила Оливеру, почти слово в слово. - Вы ведь совсем не знаете его.
- Я знаю его, - ответил Джеф. - Даже если бы я не знал его лично, мне знаком этот тип мужчин. У моего отца было десяток таких друзей, которые толклись в нашем доме с самого моего рождения. Святые, непревзойденные, тихоголосые, всезнающие властелины мира.
- Вы не имеете ни малейшего понятия о том, что говорите, - возражала Люси.
- Разве? - Джеф беспокойно зашагал взад-вперед перед ней. - Я наблюдал за вами прошлым августом. Я занимал место за вами в кинотеатре, задерживался в книжном магазине, притворяясь, что выбираю книгу, когда вы входили в библиотеку. Я проезжал здесь в лодке три раза в день. Я не спускал с вас глаз, - возбужденно продолжал он. - И почему как вы думаете, я вернулся сюда этим летом?
- Шшш, - осадила его Люси. - Вы слишком громко говорите.
- От меня ничего не ускользнуло, - мелодраматично заключил Джеф. Ничего. Вы ведь даже не заметили меня.
- Нет, - подтвердила она.
- Вот видите! - прокричал Джеф, будто забил гол. - Он надел на вас шоры! Ослепил вас! Вы ничего вокруг не видите, кроме этих холодных, чиновничьих глаз.
- Ладно, ладно, - урезонивала его Люси, надеясь, что он успокоится. Не думаю, что есть что-то странное в том, что замужняя женщина моего возраста не обращает внимания в ларьках на девятнадцатилетних мальчиков.
- Не называйте меня девятнадцатилетним мальчиком, - обиженно воскликнул Джеф. - И не называйте себя замужней женщиной в вашем возрасте.
- А вы и есть очень непослушный мальчик, - заключила Люси и снова взялась за книгу. - Я буду читать, - настойчиво и твердо сообщила она.
- Давайте, читайте, - Джеф скрестив на груди руки смотрел на нее. Мне все равно будете ли вы слушать то, что скажу, или нет. Но я все равно выскажусь. Я наблюдал за вами, потому что считаю вас самой необыкновенной женщиной, которую мне когда-либо доводилось встречать...
- После Каркассоне, - вслух читала Люси четким и мелодичным голосом, - их путь остановили дожди и они решили, что Испания все равно будет скучна и неинтересна, и решили повернуть на север по направлению к...
Буквально задохнувшись от злости, Джеф наклонился и вырвал книгу у нее из рук. Он швырнул ее со всей силы через всю лужайку.
- Ладно, - Люси встала. - Достаточно. Одно дело быть безответственным и беспечным мальчиком. Другое дело вести себя как распущенный и самоуверенный грубиян... Так вот, уезжайте, пожалуйста.
Джеф смотрел прямо ей в глаза, поджав губы.
- Простите меня, - хрипло произнес он. - Я самый неуверенный в себе человек в мире. Я помню ваш поцелуй и я...
- Вы должны забыть это, - резко сказала Люси. - Я позволила вам этот поцелуй, потому что вы как щенок молили меня, и я поцеловала вас, как целуют племянника, желая ему спокойной ночи. - При этом она была очень довольна собой, той тонкой интеллигентной манерой, с которой она осадила его.
- Не лгите, - прошептал он. - Что бы вы не делали при этом, только не лгите.
- Я попросила вас уехать, - повторила Люси.
Джеф уставился на нее. Если бы нас кто-то сейчас видел, подумала Люси, то наверняка подумал бы, что он ненавидит меня. И вдруг он повернулся и побрел босиком с упрямо поднятой головой через лужайку к тому месту, где лежала брошенная книга. Он поднял ее, разгладил смявшуюся страницу и вернулся назад к Люси, стоявшей под деревом.
- Я признаю, что был глупцом. Я признаю все. - При этом он вопрошающе улыбнулся. - Я могу даже признать, что прошлым летом мне было девятнадцать. Я не помню ничего, кроме того, что вы хотите, чтобы я помнил. Я не помню, что говорил вам, что вы необыкновенная женщина, я не помню, что говорил что-то кроме слов восторга в адрес Оливера Крауна самого образцового мужчины на земле. Я не помню, что когда-то целовал вас. Я презренный в самом восточном смысле этого слова и я обещаю оставаться таковым отныне и вплоть до самого Дня труда.
Он ожидал, что она улыбнется, но Люси оставалась серьезной. Она нашла в книге место, на котором остановилась.
- Я тих как мышь, - продолжал Джеф, внимательно наблюдая за ней. - Я почтителен как швейцар миллионера и беспол, как семидесятилетний евнух в доме для престарелых турков... ну вот, - с победным видом сказал он, - вот вы и засмеялись.
- Ладно, - смягчилась Люси, снова садясь на траву. - Можете оставаться. Но с одним условием.
- Каким? - он подозрительно смотрел на жнее сверху вниз.
- Вы должны обещать, что не будете так серьезны.
- Буду вести себя так беспечно, что дети будут с порицанием смотреть мне вслед, - с напускной серьезностью произнес Джеф.
С другой стороны озера из лагеря для мальчиков донесся звук горна, и как будто по этому сигналу юноша отдал четкий размашистый салют и повернувшись с солдатской выправкой на пятках, отрапортовал:
- Теперь покидаю вас. Я иду посвятить свою жизнь поискам четырехлиственного клевера.
И он пошел медленно, понурив голову, уставившись в землю, методично и внимательно обходя лужайку, время от времени останавливаясь, чтобы наклониться и поднять какую-то травинку. Люси осталась сидеть под деревом, полуприкрыв глаза, чувствуя присутствие фигурки в белой футболке, передвигающейся по залитой солнцем траве на фоне сверкающей глади озера и бледной голубизны разомлевших на полуденном зное горных вершин. "Он следил за мной все лето, - сонно думала она, ну и что теперь?"
6
- Послушай, Люси, ты должна вспомнить, куда ты положила его, слышался голос Оливера из телефонной трубки. В нем читалось старательное терпение, которое так хорошо знала Люси, и которое пугало ее почти до потери памяти, потому что хорошо понимала, какое раздраженное нетерпение за ним скрывалось. - Подумай хорошенько.
- Я думаю хорошенько, - сказала Люси, чувствуя, что слова ее звучат по-детски обиженно, но не умея при этом скрыть своих чувств. - Я уверена, что оставила все счета на своем столе.
Она стояла в гостиной коттеджа, наблюдая, как Тони с Джефом играли в шахматы при свете лампы на большом столе посреди комнаты. Они были оба сосредоточены, их склоненные над доской головы почти соприкасались. Тони был решительно настроен на победу, а просто из вежливости старался показать, что не слушает телефонный разговор, который происходит в шести футах от него.