- У тебя прекрасный живот, - сказал он проводя ладонью по ее телу и целуя ее.
Она повернулась в его объятиях и прижалась к нему.
- Побудь еще недельку, - попросила она.
- Ты же слышала, что сказал Сэм по поводу оплаты его счетов - нужно много зарабатывать, - ответил Оливер. И он мягко погладил ее по плечу. Он не шутил.
- Но все эти люди на заводе...
- Все эти люди на заводе, они разбегутся при первой же возможности уже в два часа дня, если меня нет рядом, - добродушно сказал Оливер. - Ты становишься изумительного цвета.
- Ненавижу оставаться одна, - продолжала Люси. - У меня не получается быть одной. В одиночестве я становлюсь такой глупой.
Оливер рассмеялся и крепче прижал ее к себе.
- Ты вовсе не глупая.
- Глупая, - настаивала она. - Ты не знаешь меня. Когда я одна у меня мозг как старая мочалка. Ненавижу лето. Летом я как в ссылке.
- А мне нравится цвет твоей кожи летом, - сказал Оливер.
Люси даже немного рассердила легкость его отношения.
- Ссылка, - упрямо повторила она. - Лето - это моя Эльба.
Оливер снова рассмеялся.
- Вот видишь, - сказал он. - Ты не так глупа. Какой глупой женщине могла прийти в голову такая мысль.
- Я не безграмотна, - уточнила Люси, - но я глупа. И мне будет так одиноко.
- Ну, Люси... - Оливер отпустил ее и начал ходить взад-вперед по комнате, открывая ящики и заглядывая в шкафы, проверяя что ничего ли он не забыл. - На озере сотни людей.
- Сотни трагедий, - сказала Люси. - Жены, которых не терпят их собственные мужья. Смотришь, как они собираются у входа в отель, и представляешь себе их мужей, наслаждающихся в городе жизнью.
- Обещаю тебе не наслаждаться жизнью в городе, - ответил Оливер.
- Или ты хочешь, чтобы я воспитала в себе миссис Уэльс, - продолжала Люси. - Расширяла свой кругозор, собирала интересные факты, чтобы развлекать компанию за партией в бридж с Петтерсонами следующей зимой.
Оливер помолчал.
- Ну, - сказал он с легкостью, - я бы не воспринимал это так серьезно. Просто Сэм...
- Я просто хотела дать тебе понять, что я знаю это, - перебила его Люси с каким-то необъяснимым желанием смутить Оливера. - И мне это не нравится. И можешь так и передать Сэму по дороге в город, раз уж все решили быть столь чертовски откровенными сегодня.
- Ладно, - сказал Оливер. - Скажу. Если ты так хочешь.
Люси начала одеваться.
- Мне бы хотелось поехать домой вместе с тобой, - сказала она. Прямо сейчас.
Оливер открыл дверь в ванную комнату и заглянул туда.
- А как же Тони? - спросил он.
- Возьмем его с собой.
- Но ему здесь так хорошо. - Оливер вернулся в комнату, удовлетворенный результатами своих поисков - он ничего не забыл. Он никогда ничего не забывал, нигде, но нигде и не пренебрегал этой последней быстрой проверкой. - Озеро. Солнце.
- Я уже знаю все это про озеро и солнце, - возразила Люси. Она наклонилась, чтобы надеть мокасины, прохладная кожа которых приятно обхватила ее босые ступни. - Я думаю, что его мать и отец, оба вместе, могут принести ему гораздо больше пользы.
- Дорогая, - мягко и тихо произнес Оливер. - Сделай мне одолжение.
- Какое?
- Не настаивай.
Люси надела блузку, застегивавшуюся длинным рядом пуговиц сзади, и подошла к Оливеру, повернувшись к нему спиной, чтобы он помог ей застегнуться. Автоматическими аккуратными и точными движениями он начал снизу.
- Мне страшно думать о том, как ты болтаешься в одиночестве по этому огромному пустому дому. И ты всегда изнуряешь себя работой, когда меня нет.
- Обещаю тебе не переутомляться, - сказал Оливер. - И знаешь что... Побудь-ка здесь недельку. Посмотри на свое самочувствие. Как пойдут дела у Тони. Тогда если ты все еще будешь хотеть домой...
- Так что?
- Ну, тогда посмотрим, - сказал Оливер. Он застегнул последнюю пуговицу и нежно погладил ее по затылку.
- Посмотрим, - повторила Люси. - Всякий раз, когда ты говоришь "посмотрим", это означает "нет". Я знаю тебя.
Оливер рассмеялся и поцеловал ее в макушку.
- На этот раз это значит "посмотрим".
Люси сделала шаг назад и повернулась к зеркалу, чтобы накрасить губы.
- Почему, - холодно произнесла она. - Почему мы всегда делаем то, что хочешь ты?
- Потому что я старорежимный муж и отец, - сказал Оливер, сам удивившись своим словам.
Люси густым слоем нанесла помаду, потому что знала, как это не нравится Оливеру, а ей так хотелось наказать его за этот отказ, хоть такой мелочью.
- А что если я в один прекрасный день стану старорежимной женой?
- Не станешь, - ответил Оливер. Он закурил сигарету, и заметив помаду, едва заметно нахмурил брови, что было признаком явного раздражения. - Не станешь, - повторил он, стараясь не терять игривости тона. - Поэтому-то я и женился так рано. Поймал тебя, прежде чем ты успела закоснеть в своих привычках.
- Только не говори, что я такая податливая. Это оскорбительно, сказала Люси.
- Клянусь, - с наигранной серьезностью он продолжал игру, сознательно уходя от спора. - Клянусь, что считаю тебя абсолютно неподатливой. Так тебе больше нравится?
- Нет, - сказала Люси. Она мизинцем размазала огромную вызывающе красную дугу на губах, недовольно скривив рот. Оливер никогда не выражал всего недовольства при этом, но она знала, как он не любил эти минуты, когда она застывала перед зеркалом в этой самодовольной позе с красным и жирным от помады пальцем, и намеренно тянула время.
- Мы знаем много современных семей, - сказал Оливер и отвернулся, притворяясь, что ищет пепельницу, чтобы не видеть неприятного зрелища, которые позволяют друг другу принимать самостоятельные решения. И всякий раз, когда я вижу женщину с недовольным выражением лица, я сразу же могу сказать, что ее муж разрешает ей решать самой за себя.
- Если бы я не была твоей женой, Оливер, - отметила Люси. - Думаю, что я ненавидела бы тебя.
- Ну вспомни наших знакомых, - продолжал свою линию Оливер. - Я прав?
- Прав, - сказала Люси. - Прав. Всегда прав. - Она повернулась и с издевкой поклонилась ему. - Склоняю голову перед твоей вечной правотой.
Оливер рассмеялся и Люси пришлось рассмеяться тоже.
- Смешно, - сказал Оливер, снова приблизившись к жене.
- Что смешно?
- Когда ты усмехаешься, - уточнил Оливер. - Даже когда ты была молоденькой девушкой. Будто здесь есть кто-то еще, - он погладил ее шею. Будто кто-то смеется за тебя.
- Кто-то другой, - сказала Люси. - Какая она - другая?
- С хрипотцой в голосе, - тихо начал Оливер. - С покачивающейся походкой и буйными рыжими волосами...
- Может мне лучше перестать смеяться, - произнесла Люси.
- Никогда, - запротестовал Оливер. - Я так люблю твой смех.
- Я так долго ждала этого слова.
- Любовь?
- Да. Так долго не слышала этого, - Люси схватилась за полы его пиджака и нежно притянула его к себе.
- Ни один из современных писателей и не подумал бы употребить это слово, - серьезно сказал Оливер.
- Продолжай.
- Продолжать что?
Продолжать использовать его. Пока никто не видит.
- Мама... паап... - Донесся из гостиной голос Тони. - Я уже одет. Вы готовы?
- Еще минутку, Тони, - крикнул Оливер, стараясь высвободиться. - Мы сейчас выйдем.
- О, Оливер, - пробормотала Люси, продолжая цепко держать его. - Это все так ужасно.
- Что ужасно? - спросил Оливер озадаченно.
- Я так завишу от тебя.
- Паап... - снова позвал Тони вежливо не осмеливаясь заходить в спальню родителей.
- Что, Тони?
- Я пойду в отель и буду ждать тебя там. Я хочу доехать с тобой до ворот.
- Ладно, Тони, - согласился Оливер. - Скажи доктору Петтерсону, что я приду через пять минут.
- Лады, - сказал Тони.
Оливера передернуло.
- Где он набрался таких слов? - прошептал он.
Люси пожала плечами. Ее палец оставил небольшое красное пятно помады на плече пиджака Оливера, и она чувствуя себя виноватой решила ничего ему не говорить. Они слышали, как Тони вышел из дома, как его шаги наконец замерли в конце гравиевой дорожки.