– Тебя как по итогу зовут? Люда? – спросила Ксюша.
– Люси.
Так у нас и появилась Люси.
Первый месяц Люси была совсем неразговорчивой. Она не принимала участие в играх, часто оставалась одна в комнате, в то время, как мы сидели в гостиной с другими ребятами детдома. О себе Люси ничего не рассказывала – от наших расспросов она начинала сразу плакать. Старшие – Ксюша и Ира смогли добыть немного информации об истории Люси от воспитательниц.
Люси воспитывалась бабушкой. В молодости она была учительницей французского, поэтому с раннего детства Люси была привлечена к изучению этого языка. Именно бабушка и называла ее Люси – на французский манер. Что случилось с матерью Люси, никто толком не знает – каких-либо документов не было найдено, и воспитательницы говорили, что скорее всего от Люси отказались в роддоме, и девочку отдали на воспитание бабушке. Про отца же – сына бабушки, воспитательницы знали только со слов Люси – что он якобы живет во Франции, и обязательно за ней приедет. В этом ее уверяла бабушка, и именно поэтому Люси так необходим французский язык. Соцслужбы делали запросы, чтобы найти возможного отца девочки. Но все запросы оставались либо неотвеченными, либо находились лишь однофамильцы. К нам Люси попала, потому что одним утром бабушка не проснулась. Мы немного завидовали Люси – она попала сюда, как мы считали, по какой-то “высокой”, большой причине. От нее не отказались, как от многих из нас. Ее, возможно, даже любли. Может, она бы и не попала сюда вовсе, если бы не эта весомая причина.
– Судьба. – Задумчиво протягивала Ира.
Через месяц Люси начала чуть-чуть обвыкаться. Периодически она даже стала выходить вместе с нами в гостиную. Люси не принимала активного участия в играх, но наблюдала за нами. Другие ребята детдома сначала с любопытством подходили к ней, пытаясь вовлечь в игру. Но видя, как Люси их сторонится, быстро теряли к ней интерес. В нашей комнате она чувствовала себя заметно спокойнее. Люси практически не расставалась со своей книгой – грамматикой французского языка. Перед завтраком она повторяла какие-то слова – они очень смешно звучали, и Света пыталась повторить их за Люси. Правда, на свой манер.
– Ля патисри. – Люси произносила слова негромко, несколько раз повторяя их.
– Бля ты посри. – Крутя “ррр” и имитируя Люси, вторила ей Света.
– Пардон?
– Хуйдон.
Французский Светы нас отчаянно доводил до смеха. Если слова Люси нам были совсем незнакомы и чужды, то в переводе Светы становилось все ясным и понятным. Люси поначалу тут же прерывалась и продолжала повторять уже про себя. Позже она научилась не обращать внимание на Светины интерпретации, а один раз даже попыталась поставить ей верное произношение. Но эту затею она тут же откинула, когда вместо “крутящегося р” получила в ответ отрыжку.
По-настоящему проникновенным слушателем Люси неожиданно для нас стала Наташенька. Каждый раз, когда Люси принималась что-то читать и произносить по-французски, Наташенька замирала, открывала рот и не отрываясь смотрела на Люси. Ксюша нам рассказывала, что один раз после обеда, проходя мимо нашей комнаты, она увидела, что Наташенька сидит на коленях Люси, и та ей читает слова, прося повторить их за ней. Наташенька смотрела в книгу и пыталась издать похожие звуки. Зная, что Наташенькина речь ограничивается разной тональностью хрюканья, мы думали, что Ксюше это просто показалось.
С другими девочками отношения Люси складывались по-разному. Оксана мало разговаривала и в целом не очень интересовалась новенькой. В чем-то они были даже похожи. У обоих неясное прошлое, обе молчаливы. Сильная разница была только в их взглядах – Оксана смотрела из-под лба, тяжело. Казалось, что она знала про тебя что-то, о чем ты даже и не догадывался. Люси же обычно кидала быстрые взгляды, часто пряча глаза. Она не смотрела прямо в наши лица, словно боясь что-то там увидеть. А может, что-то и видела, поэтому и боялась. Ксюша, не смотря на неразговорчивость Люси, сразу отнеслась к ней по-теплому. Она хорошо помнила тот день, когда ее привели сюда после исчезновения мамы. И как было тяжело свыкнуться с мыслью, что ты здесь надолго. Ксюша не приставала к ней с расспросами, всегда покупала ей что-то сладкое в магазине и успокаивала, если видела, что Люси вновь плачет.
Я поначалу пыталась подружиться с Люси. Рассказала ей всю историю наших девочек, пыталась вовлечь во все игры и задавала вопросы, чтобы найти хоть что-то, о чем мы могли бы с ней поговорить.