— Как так не ходят? — удивилась Меган.
— А вот так, — отрезала Мередия.
— Но все же почему? — заинтересовалась и я.
— Потому что… там произошел один случай, — пробормотала Мередия, и больше мы ничего от нее не добились.
В понедельник ровно в пять Меган, Хэтти, Мередия и я собрались на ступеньках здания, где размещался наш офис. Хэтти уже успела сходить за своей машиной, которая была припаркована где-то в нескольких милях отсюда, потому что в центральном Лондоне ближе машину не припаркуешь.
— Давайте же покинем это проклятое место, — сказала одна из нас. Я не могу припомнить, кто именно это сказал, потому что эту фразу мы говорим каждый день, уходя домой. Хотя, по-моему, в тот раз это была не Хэтти.
Поездка обернулась настоящим мучением. Несколько часов мы или стояли в пробках, или пробирались по незнакомым закоулкам. Только потом мы выехали на трассу и спустя целую вечность наконец попали в микрорайон, застроенный муниципальными зданиями.
Вот это был микрорайон!
Я и два моих брата (Кристофер Патрик Салливан и Питер Джозеф Мэри Планкет Салливан, как назвала их моя мать — оголтелая католичка) выросли в муниципальном доме, поэтому я могу критиковать муниципальное жилье и называть его антигуманным без того, чтобы прослыть мягкотелым либералом. Но тот район, где выросла я, можно назвать царскими хоромами по сравнению с ужасающим местом, где проживала миссис Нолан.
Два огромных серых здания караульными башнями нависали над сотнями крохотных серых же домишек. Между ними бесцельно бродили бездомные собаки, лениво ищущие, кого бы укусить.
Вокруг не было ни кустика, ни деревца, ни единого зеленого листочка.
Немного дальше виднелся ряд бетонных коробок — магазинов. Двери и окна почти всех из них были заколочены досками, кроме закусочной, букмекерской конторы и винной лавки. Вероятно, у меня всего лишь разыгралось воображение, но в сгущающихся сумерках мне померещилось (нет, могу поклясться, я точно видела!) четырех всадников[1], околачивающихся возле закусочной. Пока все шло как надо. Очевидно, эта миссис Нолан знала свое дело лучше, чем я думала.
— Боже мой! — Лицо Меган сморщилось от омерзения. — Ну и помойка!
— Ага, — гордо улыбнулась Мередия.
Посреди этого обилия серого мы разглядели небольшой участок земли. Наверное, архитектор задумывал его как маленький зеленый оазис, где счастливые семьи резвились бы на солнышке. Однако несчастный клочок земли выглядел так, как будто прошло немало лет с тех пор, как на нем засохла последняя травинка.
В данный момент на этой площадке собралось десятка полтора детей. Они столпились вокруг чего-то, что подозрительно напоминало сгоревшую машину.
Несмотря на холодный мартовский вечер, все дети были без пальто и даже без курток. Как только они заметили нас, то тут же приостановили свою несомненно уголовную деятельность и с дикими воплями подбежали к нам.
— Боже праведный! — крикнула Хэтти. — Закрывайте двери!
Все четыре замка щелкнули одновременно. Дети столпились вокруг машины, глядя на нас старыми, всезнающими глазами. Лица их были измазаны чем-то черным, что делало их еще страшнее. Я уговаривала себя, что это была не военная раскраска, а всего лишь машинное масло или сажа со сгоревшей машины.
Они что-то говорили нам.
— Что они говорят? — в ужасе спросила Хэтти.
— Может, они спрашивают, не к миссис ли Нолан мы приехали? — неуверенно предположила я и на миллиметр опустила стекло. Сквозь шум и гам детских голосов я расслышала, что нас спрашивают именно об этом.
— Надо же! Местные жители довольно дружелюбны, — улыбнулась Хэтти, промокая со лба пот и облегченно вздыхая. — Поговори с ними, Люси.
Я осторожно опустила стекло еще на миллиметр.
— Э-э… мы приехали к миссис Нолан, — выговорила я.
В ответ раздалась какофония пронзительных голосов:
— Вот ее дом.
— Она живет вон там.
— Вот тут.
— Можете оставить машину здесь.
— Вон ее дом.
— Вон там.
— Я провожу вас.
— Нет, я провожу вас.
— Нет, я им покажу.
— Нет, я им покажу.
— Но я первая их увидела.
— Ну и что, а я первая предложила.
— Иди ты к черту, Чериз Тиллер.
— Нет, ты иди к черту, Клодин Холл.
Между четырьмя или пятью девочками разразилась страшная ссора. Мы сидели и ждали, когда они успокоятся.
— Давайте выйдем, — сказала Меган, которой надоело ждать. Чтобы ее напугать, толпы полудикой детворы было недостаточно. Она открыла дверцу и перешагнула через дерущихся на асфальте детей.
1
Четыре всадника (Апокалипсиса) символизируют чуму, войну, голод и смерть. —