***
— Что тут происходит, черт возьми?
Голос Джеймса рывком выдергивает нас из сна. Должно быть, мы снова заснули. О боже.
Джеймс осуждающе взирает на нас сверху вниз. Нейтан встает, но Джеймс не отходит, и на долю секунды мне кажется, что он сейчас ринется в драку.
— Мой отец умер!
— Что? — Забыв о Нейтане, Джеймс бросается ко мне.
— Мой отец умер, — повторяю я.
— Детка, — говорит он, обнимая меня.
— Я не могла до тебя дозвониться! — всхлипываю я.
— Мне так жаль, детка, так жаль.
Я высвобождаюсь и смотрю на Нейтана, неловко вставшего у кофейного столика. Джеймс прослеживает мой взгляд.
— Спасибо, что позаботился о ней, друг.
— Нет проблем, — отвечает Нейтан и идет к двери. Я киваю ему на прощание.
— Позвони мне, если что-нибудь понадобится, хорошо? — просит он меня.
— Обязательно.
После его ухода какое-то время сижу в прострации. Нейтан был так добр со мной сегодня, а Джеймс ужасно себя с ним повел. Я абсолютно подавлена. Пытаюсь сосредоточиться и пересказать Джеймсу разговор с мамой.
— Детка, ты вправе не ехать, — замечает он, когда я признаюсь, что собираюсь на похороны. — Не стоит тебе через это проходить.
— Я поеду, Джеймс. Ты со мной?
— Детка... — Джеймс сникает. — Вряд ли у меня получится. Во вторник и среду у нас конференция, и мое присутствие там очень важно для фирмы. Люси, ты ведь на самом деле не хочешь туда ехать, ведь так?
— Нет, не хочу, Джеймс. Но поеду.
— А твоя мама?
— Не знаю. Я спрошу. — Отворачиваюсь прочь.
Мамы не будет, и я ее не осуждаю. Ее снедают угрызения совести, но спустя все эти годы, после той боли, что отец ей причинил, она просто не может переступить через себя. Она и меня отпускать не особо желает, но понимает, почему мне это нужно. В какой-то мере я хочу компенсировать свое отсутствие на бабушкиных похоронах. Тогда мне не хотелось сталкиваться лицом к лицу с отцом. Что ж, теперь я больше никогда его не увижу.
— Джеймс с тобой поедет? — спрашивает мама.
— Да, — вру я.
***
Нейтан приезжает за мной во вторник в семь утра.
Когда мы наконец вырываемся из северного Лондона и добираемся до оживленной магистрали, я достаю из сумки ту самую кассету и вставляю ее в магнитолу.
— Она все еще у тебя? — удивляется Нейтан.
— Конечно.
Из-за пробок дорога до Манчестера растягивается на добрые три с половиной часа. Нейтан ведет машину, а мне удается вздремнуть. Похороны не начнутся раньше полудня, так что мы находим кладбище и отправляемся в забегаловку неподалеку.
— Спасибо, что поехал со мной, — говорю я, когда мы занимаем столик. — Даже не знаю, что бы я делала...
— Джеймс поехал бы, если бы ты настояла.
— Может и так.
Нейтан не отвечает. Официантка возвращается с нашей едой.
Отца кремируют, потому что это дешевле, чем погребение. Священник не ожидал меня увидеть: он понятия не имел, что у покойного есть родственники. Несколько человек уже обосновались в зале, включая пару чудных старикашек. Я не знаю, кто они, и не желаю знать. Когда священник спрашивает, хочу ли я произнести несколько слов, отрицательно качаю головой. Отпевание проходит быстро, формально и бездушно.
После окончания службы ко мне подходит женщина-полицейский в штатском. У нее в машине кое-какие вещи моего отца, и она уточняет, нужны ли они мне.
— Разве моя мама не просила отдать все на благотворительность? — колеблюсь я.
— Мы так и поступили, — отвечает женщина. — Это личные вещи. Только маленькая коробка.
Уже сидя в машине с коробкой на коленях, я боюсь заглянуть и увидеть, что там внутри.
— Можно сделать это позже, — предлагает Нейтан.
— Я хочу сейчас. Перед тем, как уедем отсюда. Ты не против?
Капли дождя тяжело падают на ветровое стекло. Вечернее небо пасмурно и затянуто тучами. Через пару часов совсем стемнеет, а нам еще нужно доехать обратно до Лондона. Нейтан включает свет, и я поднимаю крышку.
Странный запах. Затхлости, разложения... Как будто вещи провоняли мертвым телом отца. Невыносимо хочется выбраться из машины и постоять под дождем или по крайней мере открыть окно и впустить разбушевавшуюся стихию внутрь. Но я пересиливаю себя, четко понимая, сколько Нейтан уже для меня сделал. Не желаю, чтобы он счел меня чокнутой, и это помогает мне победить приступ клаустрофобии.
Внутри коробки двенадцать книг, включая Библию, семь виниловых пластинок неизвестных мне ирландских певцов, дешевые с виду металлические часы, золотое обручальное кольцо и несколько конвертов.