— Лет девять, — отвечаю я, думая про себя, насколько может преобразиться человек за десяток годков.
— Не могу поверить, как же сильно ты изменилась, — говорит Нейтан, рассматривая меня.
Мне вдруг становится неудобно.
— Ты тоже.
Быстро прикидываю в уме его возраст. Он на два года младше Сэма, Молли и меня — получается, ему двадцать три.
— Люси, что предпочитаешь? — спрашивает Сэм, и я рада его вмешательству. — У нас тут розовое вино, белое и пиво. А, и еще красное есть.
Мы с Молли сговариваемся на розовом и выходим на заднюю террасу.
Присутствие Нейтана меня смущает. Мы вытягиваем черные кованые стулья и усаживаемся вокруг такого же стола: Нейтан слева от меня, Сэм — справа, а Молли — напротив. Каменные ступеньки спускаются к аккуратно выстриженной лужайке, идущей под уклон. В саду расставлены верные шезлонги, с которыми за последние пару дней я тесно сблизилась.
Сэм начинает рассказывать, как прошел рабочий день, но я едва его слушаю. Краем глаза вижу, как Нейтан качает ногой вверх-вниз, а мышцы на его голых руках напрягаются каждый раз, когда он тянется за пивом. Очень странное ощущение. Знаю, люди болтают о мгновенной симпатии и тому подобном, но я, честно говоря, никогда не чувствовала такого раньше. После нашего знакомства с Джеймсом на той вечеринке между нами возникло постепенно нараставшее притяжение, по ходу вечера он нравился мне все больше и больше, и к концу мероприятия я согласилась пойти с ним на свидание. С Нейтаном я как будто настроена на каждое его движение. Надо это обуздать. Делаю большой глоток розового вина и заставляю себя расслабиться. Жаль, что я столь легко накрашена.
Хватит! У меня есть парень, такой, что с ума сойти… И который, может быть, мне изменяет. Ой, да какая сейчас разница!
— Люси, чему ты улыбаешься?
Услышав голос Сэма, понимаю, что все за столом смотрят на меня. Нейтан, кажется, веселится.
— Просто так! — жизнерадостно отвечаю я и поднимаю бокал с вином.
Мы сидим, наслаждаясь теплым вечером, и немного погодя Сэм зажигает несколько спиралек и цитронелловых свечей, чтобы отпугнуть комаров.
— Не возражаешь, если я закурю? — уточняет у меня Нейтан.
На самом деле я не в восторге, но мне трудно отказать, так что он закуривает. Украдкой посматриваю, как он подносит сигарету к губам. Как бы я хотела быть этой сигаретой! «Люси! Ты с ума сошла», — одергиваю себя.
Нейтан ерзает на стуле и поворачивается лицом ко мне, стараясь не выпускать ни на кого дым. Спрашивает:
— Так чем ты теперь занимаешься, Люси?
Его скулы покрыты темной щетиной, и я отмечаю, что у него серо-голубые глаза.
Рассказываю про свою работу в «Мэнди Ним».
— Выходит, тебе достается куча всяких бесплатных штук?
— Угу.
— Компакт-диски?
— Угу.
— DVD?
— Угу.
— Косметика? — встревает Молли.
— Угу.
— Счастливая, — восхищенно качает головой она.
— А иногда я бываю в загранкомандировках.
И я расписываю, как несколько месяцев назад ездила в Амстердам, где мы пиарили сеть шикарных отелей.
— Да тебе крупно повезло?
Я не отрицаю, это потрясающе.
— Ну, и какую последнюю штуку ты заполучила на халяву? — спрашивает Нейтан.
— Вот эти солнечные очки, кстати.
— Чумовые! — восклицает Молли. — Можно взглянуть?
Она примеряет их и смотрит на своего жениха, который согласно кивает.
— Я могла бы достать такие и тебе.
— Вот и подарок на день рождения, Мол, — усмехается Сэм.
— На самом деле, это единственное, что меня бесит в моей работе, — говорю я. — Постоянные бесплатные образцы превращают поиск подарков на Рождество и дни рождения в кошмар. Надо чуть ли не предъявлять чеки в доказательство того, что подарки я купила.
— Ой, ты нам сердца разбиваешь! — смеется Молли.
Нейтан тушит сигарету — волосы на его руках выгорели на солнце, хотя сам он от природы брюнет, — поднимает пепельницу и относит ее на другой конец террасы, подальше от стола.
— Ну, а что насчет тебя, Нейтан? Чем ты занимаешься?
— Ой, всякой всячиной, — отмахивается он, снова усаживаясь на стул.
— Нейтан на самом деле нигде не работает, — объясняет Сэм.
— Он слишком занят серфингом, — нежно улыбается Молли.
— Я тружусь достаточно, чтобы сводить концы с концами.
Нейтан откидывается в кресле и закидывает ногу на ногу. Он босиком, и я представляю, что если бы на нем была какая-то обувь, то он в своем выборе не пошел бы дальше шлепанцев или вьетнамок, как их тут называют.