— Люси, ради всего святого! — Джеймс бросает на стол нож с вилкой и отодвигает стул.
— Я должна была! — восклицаю я. — Он же не знает, что происходит! Было бы странно вот так его слить.
Джеймс встает, оставив полупустую тарелку, плюхается на диван и включает телевизор, сделав звук погромче. Я в унынии смотрю на него. Проклятый телевизор. Есть уже не хочется, так что я убираю со стола и свой прибор. Джеймс больше не поднимает эту тему, так что мы просто сидим и молча смотрим документальный фильм о дикой природе. В конце концов я иду в постель, и он вскоре тоже приходит. Между нами огромное расстояние. Засыпаю, чувствуя себя совершенно несчастной.
***
Вторник не приносит облегчения. Я не звоню и не пишу Нейтану, и он тоже никак не дает о себе знать. Что же будет дальше? Это просто катастрофа. В очередной раз проклинаю себя за то, что открылась Джеймсу о своих чувствах к Нейтану. Но что я могла сказать? Мне не стоило, черт побери, засыпать в его комнате! Почему я это сделала?
Но это и так произошло бы рано или поздно. Признайся себе в этом, Люси!
Девчонки стараются вытащить меня пообедать, но у меня так много работы, что это сходит за вполне приемлемую отмазку. Хлоя продолжает доставать меня письмами, пытаясь выведать, связано ли мое подавленное состояние с Нейтаном, но я непреклонна. Конечно, когда-нибудь придется все ей рассказать, но я абсолютно не желаю делиться с ней своими горестями прямо сейчас.
К среде становится немного легче. Мы с Джеймсом заключили что-то наподобие хрупкого перемирия. Он спросил меня, звонила ли я вчера Нейтану, и я с чистой совестью сказала «Нет».
Девочки снова пытаются пригласить меня куда-нибудь, но я динамлю их отговорками про работу. Вечером выхожу из офиса в полседьмого, и Хлоя выбегает за мной вслед.
— Люси! Стой! — зовет она. Я останавливаюсь. — Что происходит? Почему ты сама не своя? — пыхтит она, догнав меня. — Это все из-за Нейтана или из-за Джеймса?
— Из-за них обоих.
— Выпьем?
Я колеблюсь.
— Да давай уже! — подзадоривает подруга.
В темном баре мы ставим свои бокалы с вином на стол, и я раскрываю ей все карты. Она терпеливо слушает.
— Ну и угораздило же тебя, — подытоживает Хлоя, когда я заканчиваю рассказ. — Кошмар.
— Угу.
— И что ты собираешься делать? Будешь продолжать видеться с Нейтаном?
— Даже не знаю, — слабо пожимаю я плечами.
— Люси, поговори со мной! Перестань держать это в себе! — требует она. — Что у тебя на уме?
— Что у меня на уме? Да то, что я в полной заднице! — «Хочешь правды? Ну, слушай». — Я втрескалась в двадцатитрехлетнего, то есть, двадцатичетырехлетнего серфера, строителя или кто он там, мать его, который словно прилетел с другой планеты! Я не доверяю своему парню, чтоб его, и не знаю почему. Вот уж ирония судьбы, да? Потому что из нас двоих об измене подумываю именно я!
— О боже! — закатывает глаза подруга.
Делаю глубокий вдох и горестно смотрю на нее, положив подбородок на руки.
— Эй! — Она нагибается через стол, чтобы успокаивающе похлопать меня по руке. — Все устроится. — Я не отвечаю. Хлоя запинается. — Ты же не собираешься и впрямь изменить Джеймсу?
— Нет.
«Да. Может быть».
— Хорошо. Потому что это только все усложнит, точно тебе говорю.
— Знаю…
Конечно, я знаю. Но я также знаю и то, что поцелуй меня Нейтан тогда в Сиднее, я бы стопудово ему ответила. И от признания этого факта мне только хуже.
***
В четверг Джемма и Хлоя демонстративно выдергивают меня на обед. Я пытаюсь убедить их, что у меня полно работы, но они непреклонны. Мы садимся в кафе и заказываем официантке сэндвичи. Наконец коллеги поворачиваются ко мне со странными выражениями на лицах. И я сразу понимаю: что-то тут не так.
— В чем дело? — Я нервничаю. Они косятся друг на друга. — Что?
— Э… У Джеймса есть сестра? — спрашивает меня Джемма.
— Нет, он у родителей один. А что?
— Ну, просто…
— Что? Давай уже!
Хлоя приступает к делу.
— Мне жаль. Надо было сказать тебе еще вчера вечером, но я не смогла. Джемма видела Джеймса на Примроуз-Хилл в воскресенье утром с высокой темноволосой девушкой. Они были… типа… вместе.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, он… — начинает Джемма, и я торопливо киваю, чтобы она продолжала. — Он ее приобнимал. Они сидели на скамейке…
Меня будто кто-то ударил под дых.
— Как она выглядела?
— Высокая, худая, темноволосая… — несмело перечисляет Джемма.