— Господи, помоги мне, — сказал старик. — Ты хочешь своей фотографией детей пугать? Или это вместо чучела, чтобы птиц отпугивать?
— Деньги ты получил. Просто фотографируй.
— Ты точно не хочешь мне улыбнуться? Это что, для членства в партии? Или на паспорт?
— Нет, это чтобы птиц отпугивать. Просто снимай.
Мужчина раскрыл глаза широко-широко и начал хохотать. Он смеялся настолько искренне, изумленный ее резким ответом, что Людмила тоже начала хохотать. Сначала это было шипение сквозь плотно сжатые губы, затем она засмеялась во все горло. Именно в этот момент мужчина щелкнул затвором.
— Больше ничего и не нужно, — сказал он. — Это самая классная твоя фотография, поверь мне.
— Эй, я заплатила за две.
— Подожди, сейчас ты ее увидишь.
Он вынул картридж, вытащил пленку, сверился с часами и подождал, держа пленку в руке, по-прежнему улыбаясь. Через несколько секунд беззвучного смеха он снял верхний слой бумаги и уставился на фотографию.
— Ты только взгляни.
Людмила взяла фотографию. Ее лицо расплылось, голова откинута назад, глаза сияют через челку волос, улыбка — шире не бывает. От фотографии исходил дух, можно было даже почуять аромат ее тела.
— Да ты на рот мой взгляни, — сказала Людмила мужчине. — Попробуй еще раз, следующая будет лучше.
— Ни за что! И вообще, зачем тебе две фотографии? На этой есть все, что ты хочешь сказать о себе, хотя должен признаться, что для паспорта это слишком.
— Мне нужно два снимка, потому что я заплатила за два. Ты что, меня за гнезварку держишь?
— Ай-ай-ай, — покачал головой мужчина, сжав губы. — Ничего подобного, даже не смей так думать. Если тебе на паспорт, я сделаю еще одну. Но, — улыбнулся он знающей улыбкой, — если это для компьютера, я могу тебе на дискету копию сбросить. Это будет две фотографии и по одной цене. Я с тебя даже за дискету не возьму.
Выйдя из лавки с фотографией и дискетой в руке, Людмила отправилась прямо в «Леприкон», зная, что дядя Оксаны приютил ее не по доброте души и что ее участие в интернет-деле было ценой за комнату. Людмила чувствовала, что, участвуя в затее с компьютером, она странным образом становилась ближе к Мише. Она словно проводила своего рода расследование насчет визы, конечно, ради них обоих. Расследование продлится день или два, пока он не придет и не обнимет ее и не зацелует ее лицо до умопомрачения, упиваясь ее храбростью и невероятными приключениями, которые ей выпали на пути.
В «Леприконе» было очень тихо. Солнечный свет не попадал на унылый фасад бара. Внутри Людмила отказалась есть или пить что бы то ни было и спросила Ивана. Бармен взял швабру и постучал одним концом в потолок.
Через минуту на лестнице в конце бара показалась огромная Иванова башка.
— Господь мой всемогущий, — сказал он, оглядывая Людмилу с ног до головы, — опять ты.
Старушка в черном пальто пронеслась за его спиной:
— Говорю тебе, мы никого больше американцу не пошлем. Пока он не выплатит за последнюю.
— Тсс! — Иван замахал на нее руками. — Это клиент.
— У меня есть фотография, — сказала Людмила, заглядывая ему за плечо, чтобы увидеть старушку. — Посмотри.
Женщина отвернулась, что-то бормоча; чернота лестницы моментально поглотила ее. Иван вразвалочку прошел вдоль стойки и взял у Людмилы фотографию.
— Ха! И как это называется? У тебя такой вид, как будто тебя поездом переехало.
— Ха! — хмыкнула Людмила, выхватывая фотографию обратно.
— И вообще, это в любом случае не подходит для того дела, о котором мы говорили. Если бы ты послушала меня и с должным уважением отнеслась к моим словам, ты бы избежала ненужных расходов. А теперь у тебя есть этот кусок дерьма, который ты, наверное, пошлешь домой бабушке. Надеюсь, что бедолага совсем слепая.
— Не трогай мою бабушку, ты!
— Нет, ты представляешь себе, сколько тебе будет стоить перегнать этот снимок в компьютерный вариант? Это гораздо дороже, чем услуги фотографа, о котором говорил я, то есть до того, как увидел, что тебе просто хочется все усложнить.
— Не только я тут все усложняю. И вообще, денег у меня нет, поэтому тебе придется позаимствовать их из миллионов, которые ты получаешь от романтичных иностранцев.
— А где твои деньги?
— А кто сказал, что они у меня были?
Иван скользнул глазами по ее лицу:
— Ты можешь корчить из себя невинность, но меня не обманешь. Я за версту чую людей, сидящих на мешке с деньгами, не забудь, что мы вместе пили. От меня ничто не ускользает, и я могу сказать, что у тебя в трусах было бабло, потому что все горные девки одинаковы. Поэтому не надо. Если не хочешь оскорбить меня, не надо трындеть, что денег не было.