— Не сомневайся, подумаю, — отозвался Карел.
Когда луч фонаря исчез за домом, все подскочили с мест. Первая Ольга, собирая юбки в узел. Она пробралась через тело Григория, потом через дверь к горке снега, которая считалась у них туалетом.
— Ну конечно, — пробормотала Ирина. — Давай его сами того… бери голову.
— Не разбуди его, — прошептала Киска, — а то как заорет!
— Не заорет, — сказал Макс. — Это ж просто червяк.
— Как дедушка?
Макс схватил парня за плечи.
— Куда хуже дедушки, но тот тоже вряд ли заорет.
Они пронесли тело три метра и снова бросили на пол. Оставлять на полу кровавые следы не хотелось, но они ничего не могли поделать.
— Придется просто тащить, — хмыкнул Макс. — Помоги с того края, мы его оттащим, а приберем тут позже.
— Тогда давай скорее, — прошипела Ирина. — У нас максимум час времени.
— Мне кажется, что мне здесь лапшу на уши вешают, — сказал Абакумов, глядя на часы.
Седьмая стопка водки не помогла, он стал еще более напряженным. Он заподозрил, что мальчишка Дерьев кинул их с трактором, и после таинственного телефонного звонка на склад подозревал, что Любовь способствует обману власти в его лице.
Любовь почувствовала, что инспектор что-то заподозрил. Ее беспомощность отягчалась беспокойством о мальчиках.
— Я уверена, что мне больше нечего вам сообщить, — пожала она плечами. — Если бы я знала состояние дел, я бы вам сразу рассказала. Я не настолько невежественна, чтобы заставлять вас ждать всю ночь. И вообще, вы лично были здесь и отдали необходимые распоряжения. Я не знаю ничего, чего не знали бы вы.
Абакумов втянул воздух через сжатые зубы.
— Вы говорите неправду. Вы — часть этих гор, как дерево или птица, вы знаете все нитки в клубке этой истории. А я просто скольжу по поверхности лжи, которую мне все говорят.
— Никто не смеет вам врать, инспектор.
— Тогда почему в этой истории одни только слова? Ничего не происходит, я слышу только обещания, красивые, словно тропические птицы, что вы якобы стараетесь изо всех сил!
— Инспектор, я вам абсолютно искренне говорю…
— Довольно! — взревел Абакумов. — Мы лично поедем в эту лачугу, прямо сейчас. Вперед!
— Я эту дрянь топором порублю, если ты его не заткнешь, — грубо сказала женщина, одетая в черное. Она нахмурилась, глядя на компьютер, гудящий в кладовке над баром «Леприкон». — И почему он орет, как больная птица? Я могла бы за меньшие деньги изображать больную птицу, если это единственное, что может делать эта адская машина — помимо пожирания наших денег. Иван? Иван!
— Господи боже мой, мама, ну чего? — спросил Иван, вваливаясь в комнату в огромном черном халате.
Он засунул в рот огрызок сигары с письменного стола, но мать его ловко вытащила и швырнула в помойное ведро. Иван протер глаза, поморгал, чтобы увидеть компьютер, надрывающийся на самодельной полке.
Через секунду он смог сосредоточиться.
— Мама, просто пришло сообщение.
— Что?
— Сообщение, я тебе говорю. Смотри-ка, из-за бугра. Кто-то запал на девку. — Он пошарил мышкой, нацеливаясь на окошко на мониторе. Один щелчок, и показалось новое сообщение. — Погляди-ка.
— Ну, а эти птичьи вопли что, заткнуть никак нельзя? Тут, блядь, как в джунглях. — Женщина наклонилась и прищурилась из-за скамейки.
— Прочитай, — сказал Иван, ткнув пальцем в экран. — Должно быть, на английском.
— Подожди, щас очки возьму. — Она поставила швабру к окну.
Солнечные лучи скакали по полу комнаты, из-за чего Иван с матерью имели вид нервных вампиров.
— Да не надо, — сказал Иван, — просто в двух словах скажи, о чем тут. Да придвинься ты ближе. — Он толкнул мать к экрану.
— Тогда копыта убери!
— Да, но…
— Заткнись и убери копыта, Иван, Христа ради!
Женщина зависла на расстоянии нескольких сантиметров от экрана, бормоча себе под нос.
— Наверное, это классический английский, мне трудно такое написание читать. «Дефка», — пробормотала она, — «жамужжво, миравой рынак». Наверное, это еще один с завода Освобождения. Смотри-ка, американец так их и шлет сюда.
— Да, — подтвердил Иван, поглаживая подбородок. — Да, этого нужно прямо сюда везти в качестве жирного приза и вытрясти как следует. Теперь видишь, мама, что в этом письме содержится наше будущее, оно заключено в этих вот волшебных словах и их поразительном написании, оно нам окупится в несколько тысяч раз.