— Эта слишком волосатая, — кашлянул Блэр.
— А эта?
— Нет, ты послушай, она слишком континентальная.
— Знаешь, у девок там внизу и правда волосы растут.
— Слушай, Заяц, я счастлив…
— Нет, нет, мы возьмем то, что тебе точно понравится.
Блэр пробежал глазами полки, снял сумку с плеча и наклонился к Зайкиному уху:
— Знаешь, Заяц, с порножурналами прикол такой: если тебя зацепила фотка на обложке, есть большая вероятность, что внутри больше ничего хорошего не увидишь. Если честно, просто сто пудов, что маленькие рекламки шесть на восемь на задней обложке будут куда интересней снимков в самом журнале. Посмотри: вот это жопа. Вот это я понимаю.
— Кажется, я чувствую, что пора заправиться джином. Мы можем быстренько найти джин?
— Отсюда не убежишь. Здесь можно только авиационное топливо найти.
— Может, тогда пиво? Сколько нам еще тут торчать?
— Недолго, Заяц. Уже недолго.
Братья бездумно слонялись по залу, парили, словно аромат духов, сияя ярче, чем талый лед. Они купили большую упаковку «Смартиз», ради старых добрых времен. Зайка положил ее в карман брюк и засмеялся, когда оказалось, что теперь у него такой же бугор в паху, как и у брата. Хизы бродили туда-сюда, легонько ударяя по коленкам сумками. Их подъем в рай не был продолжительным и захватывающим, отметил Зайка, скорее, он состоял из нескольких подъемов с промежуточными платформами. От белых тоннелей Мидлсекса они поднялись по ряду ярусов, каждый из которых был ярче, чище и больше предыдущего.
Следующим шагом будет само небо.
Блэр взял Зайку за руку и повел, как слепого, по застеленным коврами комнатам, через выход на посадку и к трапу самолета, загораживая ему рукой глаза, чтобы не выдать пункта назначения.
Их последний тоннель. Дверь в самолет была снабжена резиновыми уплотнителями, чтобы защитить их от реальности внешнего мира, от гула металла и гидравлической жидкости, от резкой, сырой, жесткой нагрузки и деформации. Мигающие красные огоньки были единственным намеком на силы, которые управляли ветреной взлетной полосой.
Зайка почувствовал, что пассажиры после посадки стали другими, как будто что-то надуло через щели в уплотнителях, и все стало темнее и тяжелее. Глаза путешественников скользили по взлетной полосе, глядя сначала на лениво вращающиеся пропеллеры, затем быстро рассчитывая, насколько их размер соответствует размеру самолета, и с какой высоты им придется падать, если что. После этого всех поглотил гул двигателя и запахи в салоне: определенно пахло керосином и кофе.
Блэр и Зайка сидели молча. Салон заливала музыка — если честно, они ожидали другого. Песни были странные, мощные и очень британские по духу.
«Живешь только дважды» заиграла, когда они сели на свои места.
Близнецы выбрали себе один из последних рядов. Зайка уселся у окна. Резкий гул в салоне сливался с музыкой из кинофильма, и это странно его успокаивало. Дыхание выровнялось, рот растянулся в улыбке. Музыка стала громче, более отчаянная и соблазнительная. Пассажиры рассаживались на свои места с важным видом. Разнообразные личности — некоторые выглядели как шахтеры из Клондайка, другие были смуглые и одеты в деловые костюмы — собирались присоединиться к Богу в небесах, тем временем как остальной мир вдыхал сажу и пытался отряхнуться от пыли далеко внизу.
Таково было уравнение пассажира.
Аэроплан проехал по взлетной полосе, подскакивая на трещинах. Затем дроссели зашлись ревом, в окна забил косой дождь, в пищевом отсеке забренчала кухонная утварь, и вдруг рев пропал. Самолет набрал высоту, ракетой пролетая через пелену черной тучи в новый сверкающий уровень, огромный, как сам мир.
Зайка открыл «Смартиз» и высыпал разноцветные горошины себе на ладонь. Забрасывая зеленую горошину в рот, он повернулся и увидел, что Блэр смотрит на него, улыбаясь, словно библейский персонаж.
— Новый мир, Заяц.
Зайка длинно выдохнул через нос.
— Неплохо, — отозвался он. — Бывало и хуже.
Их руки встретились над сиденьем 34Е.
Через некоторое время Зайка распахнул глаза и огляделся. Ему вдруг показалось, что стало сыро.
Его ожидал гроб, стоявший на попах у двери, и Зайка смотрел на него со стороны своей старой железной койки. Он увидел Блэра, тот приближался в старой бежевой кофте с коричневыми кожаными вставками на груди и локтях. Отлично отутюженные брюки на нем были на пару сантиметров коротки, Блэр находил, что это делало его бесшабашным и современным, а вовсе не похожим на товарищей, что обычно бродят по вокзалам со школьными ранцами.