Через несколько часов Люсина морда распухла так, что напоминала шерстяной туго надутый футбольный мяч, на котором сквозь узенькие щелочки поблескивали два неунывающих, задорных огонька. Мы ужасно перепугались, не отходили от Люси ни на шаг, поили ее молоком и кофе, как велел нам по телефону собачий доктор. К счастью, все закончилось благополучно. Яд Люся переборола и вечером уже с аппетитом уплетала печенку на глазах у восхищенной публики. Соседи наперебой спешили нас поздравить. И долго еще из ближайших садоводств приходили посмотреть на собаку, которая укусила гадюку. Так наша Люся благодаря своей неукротимой любознательности попала в народный эпос и получила прозвище «Укротительница змей».
Но слава местночтимой героини Люсю не испортила. Она по-прежнему охотно играет в догонялки, катает на санках дворовую мелюзгу и радостным лаем первая встречает в коридоре гостей. Чаще других к нам заходят мамины подруги: тетя Вера и тетя Лена. С их приходом наша квартира преображается до неузнаваемости. Вокруг становится как будто светлее и наряднее. Все смеются, шутят, возятся с Люсей и придумывают разные веселые конкурсы. Еще к нам иногда приезжает из Москвы одна очень хорошая мамина знакомая — тетя Сима.
В тете Симе прекрасно все: и очки, и душа, и даже прическа. Мы с Люсей, пожалуй, могли бы к ней привыкнуть, если бы она не была такой занудой. Папа называет ее бледной молью, хотя, если честно, в своих огромных очках и лиловом берете она больше похожа на стрекозу. Только не из басни Крылова, а из учебника по биологии. Поговорив за ужином об ужасающем положении культуры, обсудив с папой проблемы развития демократии в нашей стране, а с мамой последнюю «Школу злословия», посетовав на отсутствие идеалов у подрастающего поколения и отпустив по моему поводу пару строгих замечаний, тетя Сима обычно достает из сумки пухлую пачку фотографий, с которых на нас вот уже четвертый год смотрит одна и та же насупленная собачья морда. «А сейчас я покажу вам мою красавицу. Вы только посмотрите, какая она у меня стала. Правда, прелесть?» — умиленно лепечет тетя Сима, расплываясь в счастливой улыбке от фаса и профиля своей ненаглядной Фуфы. Определенно, собак тетя Сима любит больше детей, а Фуфу — больше всех собак на свете. Именно с появления в нашей квартире нежданных московских гостей и началась эта невероятная история.
Она началась в обычное воскресное утро, когда, зевая и потягиваясь, я сидела на кровати и размышляла о том, зачем существуют в мире математички. Особенно такие злые и вредные, как наша Евгеша. Контрольная по математике, обещанная сразу после каникул, грозила не на шутку омрачить безоблачный горизонт новогодней идиллии. Тучи сгущались над моей головой, и я уже видела себя под елкой в хороводе иксов, игреков и десятичных дробей, с учебником в одной руке и бокалом кока-колы в другой. Но думать о грустном в то утро совсем не хотелось. Сквозь щель в шторах пробивалось яркое солнце, внизу у подъезда бодро шваркала дворницкая лопата. Из кухни доносились оживленные голоса, звон посуды, запах кофе и жареных блинчиков. Отправив нашу дорогую Евгешу ближайшим рейсом в Антарктиду учить математике пингвинов, я ловко сунула ноги в шлепанцы и поспешила на кухню.
— Скоро Новый год. Всего пять дней осталось, — многозначительно заявляю я, усаживаясь на табурет и пододвигая к себе блюдо с блинчиками.
— Да, — улыбается мама, — пора составлять праздничное меню.
При этих словах папа вздыхает. Наш папа не любит ходить по магазинам. Но как назло магазинов в нашей округе бесчисленное множество. И в каждом из них ему приходится подолгу стоять с сумками в ожидании, пока мама оббежит все продуктовые ряды.
— Нет, с меню мы еще успеем. Ты лучше скажи, что мы подарим на Новый год Люсе? — обращаю я к маме давно занимавший меня вопрос.
— Люсе? — мама вскидывает брови.
— Ну да, Люсе. Ведь это несправедливо, если она останется без подарка.
— Конечно, — одобрительно кивает папа, — мы купим ей баночку «Чаппи». Пусть у собаки тоже будет праздник.
— Разве это праздник, когда дарят баночку «Чаппи»? Тебе бы самому понравился такой подарок? — протестую я.
— А что? На Люсином месте я бы остался очень доволен.
— Нет, — с сомнением тяну я. — «Чаппи» она проглотит и даже не успеет почувствовать, что у нее был праздник. А ведь в Новый год должны сбываться самые заветные мечты.
— И о чем же, по-твоему, мечтает наша Люся? — вступает в разговор бабушка, лукаво посматривая на меня сквозь толстые стекла очков.
— О футбольном мяче, — парирую я, ничуть не смутившись.