– Я хочу, чтобы вы нашли человека, который убил мою маленькую девочку, – сказал Джон Веллингтон Фрирс.
– Почему вы обращаетесь ко мне? – спросил Курц.
– Вы детектив.
– Нет. Я осужденный, условно освобожденный уголовник. У меня нет лицензии частного сыщика, и мне никогда не удастся снова ее получить.
– Но вы опытный и умелый детектив, мистер Курц.
– Больше нет.
– Доктор Фредерик говорит…
– Пруно без подсказки не сможет сказать, какое сегодня число, – перебил его Курц.
– Он уверяет меня, что вы и ваш партнер госпожа Филдинг были самыми лучши…
– Это было более двенадцати лет назад, – прервал его на полуслове Курц. – Я не смогу ничем вам помочь.
Фрирс снова потер глаза и полез во внутренний карман пиджака. Курц все так же держал в правой руке пистолет. Его палец лежал на спусковом крючке.
Но Фрирс достал всего лишь маленькую цветную фотографию и пододвинул ее через стол к Курцу: чернокожая девочка лет тринадцати-четырнадцати, в черной водолазке с серебряной цепочкой. Девочка казалась красивой и очень привлекательной, ее глаза, искрящиеся весельем, были очень похожи на глаза Джона Веллингтона Фрирса, но в отличие от них были полны жизни.
– Моя дочь Кристал, – сказал Фрирс. – Через месяц будет двадцать лет, как ее убили. Могу я рассказать вам эту историю?
Курц промолчал.
– Она была нашим счастьем, – сказал Фрирс, – Марсии и моим. Кристал была очень одаренной и талантливой. Она играла на альте… Я сам концертирующий скрипач-солист, мистер Курц, и знаю, что Кристал была достаточно талантлива для того, чтобы сделаться профессиональным музыкантом, но даже не это увлекало ее больше всего. Она была поэтом – не юным дарованием, мистер Курц, а истинным поэтом. С этим был согласен и доктор Фредерик, а доктор Фредерик, как вы знаете, был не только философом, но и даровитым литературным критиком…
Курц сидел молча.
– Двадцать лет назад без одного месяца Кристал была убита человеком, которого все мы знали и которому полностью доверяли. Таким же, как я, преподавателем. Я тогда преподавал в Чикагском университете, и мы жили в Эванстоне. Этот человек был профессором психологии. Его звали Джеймс Б. Хансен, у него была семья – жена и дочь, ровесница Кристал. Обе девочки вместе ездили верхом. Мы купили Кристал мерина… его звали Дасти, держали его в конюшне за городом, а Кристал и Дениз – так звали дочь Хансена – каждую субботу, если позволяла погода, ездили туда. Мы с Хансеном по очереди отвозили туда Кристал и Дениз и дожидались, пока они катались. В один уик-энд ездил я, а в другой Хансен.
Фрирс остановился и перевел дыхание. Позади него послышался шум, и он взглянул туда через плечо. Ко и его квартет возвращались на сцену. Заняв места, они заиграли медленные вариации на тему «Дюймового червяка» Патрисии Барбериш.
Фрирс снова повернулся к Курцу, который за это время успел поставить «смит-вессон» на предохранитель и, оставив пистолет в кармане, положил обе руки на стол. Но он не взял в руки фотографию девочки, даже не бросил на нее повторного взгляда.
– В один из уик-эндов, – продолжал Фрирс, – Джеймс Б. Хансен заехал за Кристал. Сказал, что Дениз простудилась, но, поскольку наступила его очередь, он решил все же поехать с одной Кристал. Но вместо того чтобы отвезти ее в конюшни, он поехал в лес, все еще сохранившийся в пригороде Чикаго, изнасиловал нашу дочь, страшно издевался над нею, убил ее и бросил обнаженное тело в лесу, где его нашли гуляющие.
До сих пор тон Фрирса оставался все таким же ровным и спокойным, даже холодным, как будто он рассказывал историю, которая ничего для него не значила. Но теперь он все же на минуту умолк. Когда он снова заговорил, в его голосе чувствовалось сдерживаемое напряжение, а порой даже дрожь.
– Вы можете задать вопрос, мистер Курц, как получилось, что мы знаем наверняка о виновности в этом преступлении именно Джеймса Б. Хансена. Так вот, он позвонил мне, мистер Курц. После убийства Кристал он позвонил мне из телефона-автомата – сотовые телефоны тогда только-только начали появляться – и рассказал мне о том, что сделал. И еще сказал он мне, что едет домой, чтобы убить свою жену и дочь.