Однако ни кропотливейшие и добросовестные исследования Кельрейтера, ни авторитетное заявление Линнея не разрешали вопроса о способах выполнения цветками их роли, не объясняли причин бесконечного разнообразия форм, окраски, причудливости внешнего облика. Цветок оставался «чудом» природы, необъясненным и необъяснимым. И даже научное предвидение гениального поэта и выдающегося натуралиста XVIII в. Гете (1749—1832), объяснившего происхождение цветка из листостебельного побега, не прояснило «тайны» цветов. Метаморфоз (превращение) листостебельного побега в цветок мог быть воспринят только как поэтический вымысел великого художника слова.
Натуралисты продолжали свои наблюдения и исследования цветка. Находились энтузиасты, посвящавшие всю свою жизнь этой не поддававшейся объяснению загадке.
Таким энтузиастом-ботаником, продолжателем, в частности, работ Кельрейтера, был Конрад Шпренгель (1750 — 1816).
На своих современников, лично знавших его, он должен был производить впечатление чудака, занятого пустым, никому не нужным делом. Шпренгель был ректором школы в Шпандау (Германия); как и подобало священнику, его обязанностями были церковные воскресные проповеди. Но Шпренгель был любителем-натуралистом и уже в зрелом возрасте увлекся ботаникой. Неустанно наблюдая жизнь цветов, Шпренгель забросил свои священнические обязанности, забыл о воскресных проповедях и был лишен церковной должности, а следовательно, и средств к существованию. Целью своей жизни он избрал изучение удивительного мира цветов. Шпренгель был ботаником-самоучкой, и исследование жизни цветов было для него бескорыстным подвигом энтузиаста, уверенного, что ему вполне, удалось раскрыть тайны природы, не известные людям. Поэтому и свой основной труд, вышедший в 1793 г., Шпренгель озаглавил: «Вновь открытые тайны природы в строении и оплодотворении цветов».
Какие же «тайны» природы открыл Шпренгель?
Чем больше он наблюдал и изучал разнообразие формы цветов и их органы, тем яснее ему становилась приспособленность различных цветов к особенностям строения и поведения насекомых. На множестве примеров Шпренгель показал, что все детали в строении цветов отвечают одному назначению — привлекать насекомых, облегчая им доступ к пыльце и рыльцам пестиков. Распределение окраски (пигмента) в виде различной яркости рисунков, строение и форма околоцветника, подвижность и величина тычиночных нитей и отдельных частей цветка — все специализировано наилучшим образом для переноса пыльцы насекомыми с тычинок одного цветка на рыльце другого. Разве не удивительны были все новые и новые доказательства сложившегося в уме Шпренгеля предположения, не приходившего до него в голову ни одному здравомыслящему натуралисту и граничившего с фантазией?
Шпренгель установил, что во многих случаях опыление без насекомых произойти не может или вследствие своеобразного устройства цветка или из-за неодновременного созревания пыльников и рылец. Им же было обнаружено чрезвычайно широкое распространение перекрестного опыления.
Шпренгель пришел к выводу, что без помощи насекомых громадное число растений не может быть оплодотворено, и поэтому роль насекомых для растительного мира чрезвычайно велика. Насекомые, посещая цветы, добывают с них пыльцу и нектар, которыми питаются. Одновременно насекомые переносят пыльцу с мужских органов цветка — тычинок — на женские органы — пестики — и, таким образом опыляя, обеспечивают оплодотворение и последующее образование плода. Огромное разнообразие строения цветов, их яркость, красота и причудливость форм являются приспособлениями для насекомых-опылителей.
Цветы, опыляющиеся ветром, не нуждаются в привлечении насекомых; они мелки, невзрачны, лишены запахов и окраски, что поразительным образом подтверждает выводы Шпренгеля.