— Раскаянье поздно наступит, — он протянул дрожащую руку Фариту. — Мне очень жаль.
ИСТОРИЯ О ЗВЕРЕ
Реальность содрогнулась, громкий стук в дверь внезапно оборвался, и в комнате появился еще один космодесантник, одетый так же, как и Фарит, но с более темными кожей и волосами. Шрам искривил левую сторону верхней губы, и лицо десантника, казалось, застыло в вечной усмешке. Всю левую часть головы гостя занимала бионика, под короткими волосами блестел металл. От этого человека пахло оружейным маслом и ладаном.
Дверь за спиной десантника была открыта, хотя несколько мгновений назад ее захлопнули.
— Что?.. — пробормотал Лютер. Его мозг захлебнулся в потоке информации от органов чувств, подобно голодному человеку на пиру.
Мало того, что его чувства были на пределе; разум также трепетал от странных образов. Воспоминания? Он определенно переживал вспышки прошлого. Лица из прошлой жизни. Кого-то он узнавал, многих — нет. Образы Альдурука и зеленых лесов закружились в новой буре видений.
Мысли Лютера были заняты не только воспоминаниями. Они полнились событиями, которые, как он был уверен, еще не произошли. Образы ксеносских конструкций и отвратительных монстров впивались в его разрозненные мысли. Каждое из новых видений было ужаснее предыдущего. Брызги крови, вой обезумевших воинов… смрад разложения человеческих тел… грохот рушащихся стен… Ведь это Альдурук, разве нет? Видения в сознании кружились снова и снова, подобно священной спирали — символу Калибана и основе всех учений Ордена.
Он заставил себя сосредоточиться на космодесантнике рядом с ним и заговорил, несмотря на то, что тот уже развернулся к двери.
— А где…
Легионер исчез, и дверь снова закрылась.
Дверь со скрипом отворилась, и внутрь шагнул другой человек. У этого волосы были длиннее, а подбородок и щеки — покрыты темной щетиной. Из-за происходящего у Лютера закружилась голова, и он опустил ее на руки, пытаясь прийти в себя. Он ощупал свое лицо — пальцы прошлись по морщинам… Бывший Великий Магистр Ордена прикусил губу и поднял глаза, почти ожидая, что незнакомец исчезнет. Но нет, он стоял, как и прежде, скрестив руки на груди и строго глядя на пленника.
На этот раз Лютер даже не пытался бороться с изменчивым потоком видений. Теперь он оседлал их, позволив захватить разум и нести его к месту назначения. Лютер не мог бы сказать, сколько мгновений или часов прошло до тех пор, пока блуждающие скалы противоречивых образов, наконец, не прекратили сталкиваться.
— Лютер.
Он поднял взгляд при звуке своего имени. Что-то было в этом человеке знакомое, несмотря на изменившуюся внешность. Лютер задумчиво потер подбородок, и тут его осенило. Имя. Юноша из Ордена… Нет-нет. Из Темных Ангелов. Один из последних рекрутов, посланных ко Льву перед Зарамундом и окончательным изгнанием…
— Кастагон?
Космодесантник выпрямился, его глаза резко сузились.
— Теперь меня зовут Пуриил. Кастагона больше нет. Я Верховный Великий Магистр Темных Ангелов.
— Но где Фарит?
— Мертв, — и снова поведение космодесантника выдало его волнение. — Он уже лет тридцать как умер.
— Надеюсь, он погиб достойно. С честью и в бою.
— Убит одним из предателей, — огрызнулся Пуриил. — Твоих предателей.
Лютер потер лоб, сильно обеспокоенный этим утверждением.
— Ордена больше нет. Фарит сказал, что Калибан уничтожен, а моих воинов унесла буря.
— Унесла, но не убила. Они пережили разгром, — Пуриил разжал руки и согнул пальцы. — Их признания были весьма… информативны. И все же основное мы сможем узнать только у тех, кто задумал предательство. Ты был их главарем. Это ты повел их по пути разложения.
В его разуме тотчас же вспыхнули старые аргументы: борьба за свободу, тирания Императора. Калибан, униженный и поглощенный хищным Империумом. Поколения детей, обреченных служить равнодушному к ним господину или увезенных умирать в войнах, начатых не ими.
Всего лишь предлоги. Оправдания для слабости.
— Прошлое мертво. И тебе не под силу его воскресить. — Лютер встал. Пуриил отступил на шаг, слегка приподняв кулаки. Бывший Владыка Ордена замедлил шаг, не приближаясь, и сцепил руки за спиной, дабы Темный Ангел не воспринял это как угрозу. — Если из случившегося и можно вынести какой-то урок, то он заключается в том, что всему приходит конец. И что амбиции смертных ничто по сравнению с играми богов…