— Клянусь старыми полянами, ты не перестаешь меня удивлять, Лютер, — воскликнул он. — О более внимательном ученике я и мечтать не мог. Нет ни одного руководства по владению клинком, стрельбе или тактике, которое ты не изучил до мельчайших подробностей. В боевом искусстве, верховой езде и охоте ты один из лучших оруженосцев, когда-либо ходивших по дворам Альдурука.
— Тогда что смешного в моих словах?
— После слов о желании отправиться в лес в столь раннем возрасте я мог бы обвинить любого другого мальчишку или девчонку с твоими способностями в высокомерии. Но ты… Ты просишь разрешения отправиться на верную смерть, потому что боишься вернуться в Орден недостойным! Ты хочешь отправиться в лес, чтобы выказать свою признательность лорду Альдурука!
И тогда я понял, почему он так удивился. Раньше я и сам не задумывался о своих побуждениях. К каждому новому достижению меня вел лишь мой собственный беспокойный характер. Я видел, как воины умоляли лорда принять их в Орден, но повелитель Альдурука оставался глух к их мольбам. И никто из них не был слаб ни телом, ни духом. Я поделился этими мыслями с наставником.
— Ни в чем нельзя быть уверенным, Лютер, это правда, — ответил он уже гораздо мягче, положив руку мне на плечо. — Великий Магистр не разрешает азартные игры, но если бы я хотел заключить пари, то поставил бы свой доспех, коня, свой дом и руку вместе с мечом на то, что ты вернешься, и вернешься не абы кем, а одним из самых опытных рыцарей. Не потому, что ты действительно достоин, и не из-за пустых баек о судьбе, а потому, что я не знаю ни одной другой души, которая делает больше, чтобы заслужить это право.
Я был польщен и благодарно кивнул, показывая, что его слова достигли моего сердца.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но вы знаете, что я все еще намерен отправиться на Поиск на следующий день после окончания турнира?
— Я и не сомневался в твоей решимости, — хмуро ответил сар Элегор.
Да… так все и было. Я одержал победу в четырех из пяти состязаний турнира и даже завоевал титул Чемпиона Лорда в галерее болтов.
Трудно описать атмосферу вокруг молодого рыцаря, отправляющегося на Поиск. Все происходило совсем не так, как я ожидал, хотя в детстве я видел десятки рыцарей, уходящих в лес. Совсем другое дело — отправиться в путь самому. Как ранее объяснил Элегор, рыцарь, уходя на Поиск, полностью исчезает из истории Альдурука, добровольно отказываясь от всех прав и наследства. Для вас, возможно, это звучит несколько романтично или даже пессимистично, я могу лишь добавить, что данная процедура была очень практичной. Около половины рыцарей, отправившихся на Поиск своего зверя, не возвращается. Одни погибают во время охоты, другие терпят неудачу, третьи просто сдаются. Ждать месяцы или годы, чтобы в конце концов узнать судьбу уже покойного искателя славы, а может быть, вообще никогда не узнать, значило бы чрезвычайно усложнить вопросы престолонаследия, финансов и недвижимого имущества. Эти формальности не имели большого значения в Ордене, однако за пределами влияния Альдурука верховенство закона и правление лордов во многом зависели от подобных договоренностей. И хотя калибанцы не слишком сентиментальны в семейных делах, но все-таки не бессердечны, и лучше уж навсегда попрощаться с родственником, пока он еще жив, чем провожать его с надеждой, которая может не сбыться.
Не все Поиски были одинаковы, и разные семьи относились к ним по-разному. Даже в Альдуруке мнение по этому поводу менялось из поколения в поколение и зависело как от пристрастий нынешнего Великого Магистра, так и от благородных традиций, которые старался сохранить лорд Сайфер.
Тогда я ведь был только оруженосцем, которому не полагалось особых почестей. Пусть многие в Альдуруке высоко оценивали мои шансы вернуться во славе, Великому Магистру и остальным важным сановникам не пристало провожать меня в последний путь. Проводить меня через ворота собрались родители, сар Элегор и горстка моих товарищей-оруженосцев.
Аккадис что-то почувствовала и была полна энтузиазма, покидая крепость. Я закрасил эмблему сара Элегора на ее облаченных в броню боках и наплечниках своего доспеха, разорвав эту последнюю связь между мастером и его бывшим оруженосцем. Он передал мне один из своих личных магазинов болт-пистолета в знак благословения, а друзья повесили мне на шею гирлянду ярко-красных цветов, будто медальон с турнира.
— Кровавые лепестки, — шепнула Фиона, спешно поцеловав в щеку. — Они защитят тебя от любых клинков.