Я взял протянутые ножны, которые показались мне довольно-таки простецкими, и пристегнул их к поясу. Посмотрев на клинок с едва сдерживаемым отвращением, я обдумал слова Каласа. Наконец, я вложил клинок в ножны и кивнул в знак согласия.
— Мы стоим на пороге величия, — объявил Калас, прижимая кулак к груди. — Помни, Хорус — лишь ключ, отпирающий врата бессмертия, он тебе не хозяин. Силы, которым мы служим, хотят, чтобы каждый из нас делал то, что желает сам, освобожденный от рабства, а не приковывал себя цепями к новым ложным господам.
Это звучало обнадеживающе, и все время, что оставалось до встречи с Корсвейном, мы говорили о природе этих сил и моих собственных наблюдениях. Иногда Калас был откровенен, иногда странно сдержан, но за те часы, что мы провели на пути к «Нисходящему Гневу», я восстановил атмосферу дружбы и преданности общему делу.
Я оставил Астеляна командовать кораблем, доверяя ему чуть больше, чем лорду Сайферу. Ни один из них не мог предать меня по тем же причинам, по которым я не мог предать Каласа. Все мы были замешаны в заговоре против Льва, Императора или легиона, и все были бы одинаково виновны в глазах сенешаля.
Меня проводили в покои Корсвейна — не столько из-за подозрений, сколько как своенравного двоюродного брата, который может вздумать прогуляться по кораблю. Меч и пистолет находились при мне, Губитель жизни — тоже, но никто не считал меня физической угрозой. Однако прием сенешаля оказался столь жестким, точно это было так.
— Я не знаю подробностей, почему вас сослали на Калибан с Сароша, — начал он, даже не поздоровавшись. — Но я знаю, что когда вы вернулись в наш родной мир после кампании в этой системе, Лев дал понять, что осуждает вас лично.
Он не предложил ни сесть, ни выпить, хотя в его покоях было и то, и другое. Сенешаль Льва в полном боевом облачении представлял впечатляющее зрелище: шкура калибанского зверя покоилась на одном плече, состояние доспеха говорило о недавних боях, а покрытая шрамами кожа больше походила на расколотый камень. В нем бурлила энергия, мощная и очень напоминающая мне Льва, когда он пытался сдерживать разочарование.
На экране позади него я сразу узнал систему Зарамунда — прямая трансляция из стратегиума. Субпанель показывала расположение моей боевой баржи и лихтеров. Я предположил, что все увеличивающиеся детали на главном экране говорят о том, что информация о моем флоте продолжает считываться.
Сколько времени пройдет, прежде чем один из кораблей Темных Ангелов обнаружит что-нибудь неладное: либо корабль Гвардии Смерти, дрейфующий в пустоте, либо один из моих транспортников, скрытый среди множества гражданских судов на главной верфи и вокруг нее?
Я уже собирался дать ответ, который готовил и несколько раз репетировал наедине с собой, но он продолжил уже с ноткой гнева в голосе:
— Что еще важнее, я хотел бы знать, почему вы отказали мне в кораблях и воинах, в которых я нуждался, — прорычал он. Он повернулся и указал на схему системы на стене. — Я вижу среди вашего флота «Копье Истины», но не получал никаких вестей от Белата. Где мое чертово подкрепление, Лютер?
Я чувствовал холод Губителя жизни на бедре, но знал, что пока не могу нанести удар: даже стоя спиной ко мне, Корсвейн заметит атаку прежде, чем я успею ударить, и через несколько мгновений я лишусь жизни. Корсвейн был одним из величайших воинов Легиона, а я давно не тренировался.
Я не ожидал, что Корсвейн будет угрожать мне, но не позволил сомнению проникнуть в мои мысли. Я ответил спокойно, словно этот допрос был вполне естественным и заслуженным, но не вызывал особого беспокойства. Я знал, что это переломный момент: в лучшем случае я могу лишиться командования и моих кораблей, а в худшем — жизни. Чтобы сохранить и жизнь, и ресурсы, мне нужно было придумать такую историю, чтобы комар носа не подточил.
— Варп — жуткое место, и путешествия по нему ненадежны, — начал я, но Корсвейн знал это и без меня; я видел его хмурый взгляд, отражавшийся в экране. — Белат пришел ко мне с кораблями, да, это было после путешествия, чреватого ужасными встречами и неудачами, которые смог бы выдержать только ветеран Калибана. Он словно заново прошел Поиск.
Я оживился, пока говорил, но старался не слишком вдаваться в подробности, чтобы меня не уличили в обмане. Всегда держитесь как можно ближе к истине, добавляя как можно меньше лжи, чтобы ваш рассказ соответствовал настоящим событиям.
— Мы получили известия о продолжающейся войне и приступили к подготовке высадки ваших подкреплений. Наше положение было очень затруднительным. — Я порылся в памяти в поисках подходящих деталей, чтобы сделать эту выдумку более похожей на правду. — Белат покинул Аргей, но не дал нам достоверной информации о ваших передвижениях. Казалось неразумным посылать транспорты, полностью нагруженные воинами, не имея определенного курса. Они с такой же вероятностью наткнутся на врага. Нам нужно было найти какой-то способ выяснить ваше местонахождение. От астропатов толку было мало, и потому мы подумали, что, возможно, целесообразнее проверить все лично. Ведь если вы проходили через систему, то наверняка оставили след.