— А что же курфюрст Фридрих? Вы хотите сказать, что он тоже голосовал за Карла?
Алеандр утвердительно кивнул. Когда он вновь поднял глаза на Папу, кровь прихлынула к его посеревшему, запыленному лицу.
— Фуггеры на стороне императора Карла, — произнес он, и в голосе его звучали торжествующие нотки. — Дело в том, что эти швабские богатеи ссудили его заранее деньгами, и сумма составляет более чем пятьсот сорок три тысячи рейнских золотых гульденов. А еще постарались Вельзеры и три семьи итальянских купцов, они тоже кое-что добавили. Эти итальянцы все сделают ради того, чтобы унизить род Медичи! Так что ваш маленький подарок, отправленный этому саксонцу, был совершенно напрасен!
Алеандр видел, что Папа на своем жеребце приблизился к нему, но не почувствовал опасности, которая ему угрожала.
— Курфюрст Фридрих никогда и не был на вашей стороне! — добавил он.
— Я восхищаюсь тем, как хорошо вы запоминаете цифры! — вскричал Папа и, подняв копье, ткнул его острием прямо в грудь Алеандру. Одним движением он сорвал с его плаща бронзовую пряжку. Казалось, он вот-вот проткнет насквозь несчастного вестника. Алеандр в ужасе затаил дыхание. Окаменев от страха, чувствуя на себе презрительные взгляды и ловя колкие замечания папских приспешников, он замер, сидя на своем коне. Казалось, прошла целая вечность. Наконец Лев убрал копье и отъехал в сторону.
— Уверяю вас, кое-кто из рода Медичи тоже пока еще не разучился считать, Алеандр! — крикнул он ему через плечо. — И я знаю, как сводить счеты с моими врагами, запомните это!
Под негромкий гомон у себя за спиной Папа направил жеребца через небольшую рощу, к юго-востоку от которой начинался крутой, поросший лесом склон, спускавшийся в долину реки. Принц Дориа и остальные господа с удивлением смотрели ему вслед, а потом, подозвав своих собак, помчались за святейшим всадником.
Алеандр пошевельнулся в седле. Пережитый страх сковал все его тело, и он упрекал себя теперь, что не удержался оттого, чтобы поддразнить Папу Он знал, что гнев Папы почти всегда проходит столь же быстро, как и возгорается, но твердо решил в ближайшие дни и даже месяцы быть осторожнее и не спорить с ним. И если он еще не впал окончательно в немилость, ему не оставалось ничего другого, как только попытаться быстро и решительно восстановить свое пошатнувшееся влияние на Папу.
Нужно убрать с дороги Лютера, подумал Алеандр, в то время как его господин по ту сторону холма гнал перед собой кабана. Азартные крики, пронзительные звуки охотничьих рогов и собачий лай раздавались уже где-то очень далеко, но эти далекие звуки и ветер, колышущий верхушки высоких деревьев, привели Алеандра в состояние какого-то опьянения. Он неверной рукой дернул поводья, направляя своего вороного по узкой тропе, серпантином спускавшейся к берегу Тибра.
Все эти безмозглые кутилы и бездельники виноваты в том, что Церковь и империя сейчас в таком плачевном состоянии, размышлял он. Они не способны быть для людей истинными пастырями, иначе этому дерзкому монаху из Виттенберга никогда бы не пришла в голову мысль восстать против Рима. А ведь когда-то Лютер сам совершил паломничество в Рим.
Алеандр остановился на перекрестке двух дорог. Он в задумчивости смотрел вниз, в долину. Если ему все-таки удастся заставить этого монаха отречься, Папа, конечно, не станет больше сопротивляться и примет его предложения относительно реформы Церкви. Он должен попытаться ее провести. Прежде всего он попросит Льва осудить все книги и послания Лютера и подвергнуть их сожжению на костре. Если повезет, то впоследствии он уговорит Папу подписать буллу, согласно которой этот еретик будет отлучен от Церкви.
С самой высокой точки на гребне холма Алеандр наблюдал, как папская охота быстро продвигается к стенам Рима. Процессия напоминала змею, которая, извиваясь, ползла по лугам. Как только их заметили на сторожевой башне, в церкви Святого Петра в Монторио зазвонил колокол. Несколько минут спустя Лев вместе со своей свитой исчез в воротах города. На поле остался лежать убитый секач, который пустыми глазами неподвижно смотрел в лазурное небо. Трое слуг, связав ему ноги, подвесили его к толстой палке и унести.
Охота была закончена.
Через несколько месяцев после коронации императора Карла в Аахене Алеандр с папскими депешами отправился в Майнц, чтобы встретиться с архиепископом Альбрехтом. Он втайне надеялся, что Альбрехт, который потерпел большие убытки из-за этого проклятого спора об отпущении грехов, поддержит его планы. Но уже вскоре после прибытия Алеандру пришлось убедиться в том, что епископ относится к нему крайне сдержанно и вовсе не собирается отстаивать его позицию на Майнцском соборном капитуле.