Всего через шесть дней корабль прибыл в порт Палермо. Это был быстрый рейс на попутном ветре по мягким волнам. Путники высадились и Живко договорился с Матье, что завтра проведёт необходимую процедуру с его раной, после того как заглянет в лавку с медикаментами. Тем временем Матье остался с Любомиром, который плохо владел латынью и не мог начать поиски семьи без лекаря в одиночку.
Живко шел по оживлённым улицам города и удивлялся как здесь жарко и уютно. Здесь была намного дружелюбней атмосфера, нежели в угрюмой Болгарии, где люди устали от войны и были поражены горем изнутри и снаружи. Он останавливался у разных лавочников и спрашивал, где здесь можно найти лекаря или медикаменты. Ему указали лавку, которая была недалеко за центром города владельцем которой, был некий Лоренцо. Пожилой лекарь шел по улице и рассматривал местные красоты. Многое здесь отличалось от Болгарии, начиная от музыки, которая играла в некоторых заведениях, заканчивая одеждой, что несла свои традиционные каноны. Продукты также немного отличались, большим наличием разнообразных фруктов и невероятным количеством лавок с вином. Живко подумал, что здесь жить крайне опасно, ведь множество людей, наверное, пьющие, и с алкоголизмом здесь явно проблемы. Пока мужчина неспешно плёлся по улице, то втыкнулся в очередь людей. Ему стало интересно, что это за ажиотаж. Посмотрев на вывеску, он увидел надпись: Первая помощь от лёгких ранений и ушибок, мази и снадобья. А мне никто не говорил про эту лавку! Подумал лекарь. Хотя это было больше похоже на пункт помощи на войне. Он спросил у одного старого деда Сицилийца, что тут происходит:
— добрый день сеньор, скажите, пожалуйста, а чего эти все люди ожидают?
— как же? Вы не знаете разве?
— я только сегодня прибыл в ваш город любезнейший…
— а тогда ясно… — прохрипел дед. — Да вот оно как бы месяц или два назад открылось это заведение, девчушка какая-то не местная занимается врачеванием. Толковая, поговаривают, но пока ещё молодая, мало умеет. Чуть что не понимает, отсылает к сеньору грубияну Лоренцо, который у нас главный лекарь в Палермо.
— вот оно что! Это интересно, а вы сказали, что она не местная, а почему вы так решили? — спросил Живко, укладывая седые волосы назад.
— да как же почему? Я всю жизнь отродясь тут живу, вы думаете я приезжих не отличаю?
— не сомневаюсь в вашем умении сеньор, но всё же, что с ней не так?
— да выглядит она не так как сицилийцы и говор у неё не наш. Это даже дети определить могут!
— понятно! А дорого берёт девушка за перевязку?
— да нет… Копейки, вот того-то к Лоренцо и уменьшилось посетителей!
— но, вы же говорите она молодая и не опытная?
— главное отношение! Молодой человек! — сказал дряхлый старик, которому Живко был действительно молодым человеком.
— она весьма любезна?
— она молодец. Это всё что я вам могу сказать. Интересно, дак сами дождитесь очереди, если конечно вам есть чего лечить…
Живко стало так любопытно, что он думал стать ли в очередь или нет. Ему ведь нужны были лекарства для операции над Матье, а вдобавку ещё и я там остался под присмотром француза. Интуиция, что здесь творится что-то интересное, заставила Живко стать в очередь и ожидать. Ждать пришлось долго, ведь людей было человек пятнадцать и среди них в основном старики, которые помимо ран и повязок, просто нуждались во внимании, которое давал новый лекарь. Когда очередь дошла до половины, солнце уже стало по полудню, но новых людей уже не прибавлялось. Живко не сдержался и внось спросил у старика.
— а скажите, как она выглядит?
— кто? — спросил старик, как будто выходя из транса или сна.
— лекарь, здесь как выглядит!? — показал пальцем Живко на двери.
— а мне почём знать? — удивился старик.
— так вы же говорили, что различаете иностранцев!
— я такое говорил? Я не говорил такого вы что? — сделал удивлённое лицо старикан.
— понятно… Не берите в голову. — сокрушился Живко, поняв что у деда прогрессирующая амнезия.
Через два часа томительногго ожидания пришла очередь Живко, ноги которого изрядно затекли и устали. Солнце уже начинало уходить в закат, а желание поесть и выпить было ошеломляющим. В дверях показалась девушка, молодая и весёлая. Живко всмотрелся в её черты лица, но она не напоминала ту, которую он искал. Она резко заглянула в помещение головой и чтото крикнула. Живко разобрал болгарский. Господи болгарский язык? Здесь, причём от незнакомки? Он был удивлён, но понимал, что, скорее всего он близко к цели. Девушка оставила двери открытыми для Живко и сказала на латыни:
— проходите мужчина! Вам там помогут!
— ох, спасибо голубонька, а откуда вы ведаете болгарский? — спросил мужчина у Василины на болгарском, у которой, едва челюсть не отвалилась.
— вы услышали болгарский? Стойте вы, что из Болгарии?
— ну да, вы к кому-то обращались, я то точно знаю! — улыбнулся мужчина.
— это Радка, она у нас главный лекарь, а я ей просто помогаю!
— Радка значит… — ещё более живо улыбнулся мужчина, и его сердце едва не выскочило от счастья и невыносимой тревоги перед встречей, которую он ждал почти семнадцать лет. — А вы сами из Болгарии?
— да… Вообще из Византии, но родилась в Болгарии…
— а где именно?
— вы врядли знаете такое место, это маленькая деревня Долишне, там есть ещё одна, они переплетаются вместе…
— конечно, знаю! Почему же не знаю? Я везде бывал в Болгарии…
— да? А кто вы такой? — улыбаясь, спросила девушка.
— потом я вам расскажу, думаю у нас будет на это время, а пока я хотел бы зайти к дочери. — кладя на плечо девушке руку, ответил Живко.
Василина не могла ничего ответить, войдя в ступор. Она подождала пока Живко зайдёт внутрь, потом пошла в другую сторону, совсем забыв, куда она направлялась.
— присаживайтесь сеньор! — сказала Радка и Живко сел за стол, не упуская ни секунды, рассматривая свою взрослую дочь.
— сеньор, что вас беспокоит? Вы сказали, что у вас что-то несерьёзное? — спрашивала Радка, светя уставшими голубыми глазами, которые были с оттенком серого.
Живко не мог насмотреться в эти глаза и просто сидел и улыбался.
— скажите девушка, вы сможете вылечить мою душу? — сказал он на болгарском.
Радка прикрыла рот от неожиданности, не понимая, что происходит. Её глаза начали бегать, всматриваясь в черты лица Живко.
— я знаю доченька… я уже не так выгляжу как раньше, очень постарел… — будто оправдываясь, говорил Живко.
— этого не может быть… — качала головой Радка, не веря в то, что видит.
— вы не рады меня видеть доченька? Если да, я вас могу понять, ведь я так давно дал обещание, которое едва смог сдержать, — уже совсем серьёзно начал говорить отец. — невозможно передать как я себя ненавидел все эти годы, за то что бросил вас с мамой и не вернулся, когда мог… С каждым годом становилось всё сложнее жить без вас, но моя воля к врачеванию и бессмысленный зов лечить всех подряд, сломил меня и не дал вернуться домой. Я всегда думал, что Бог предназначил мне лечить людей и это моя основная задача… Но, с каждым поставленным на ноги человеком, мне не становилось легче от того, что вас нет рядом. Когда я осознал насколько я пропащий и плохой муж и отец, уже было поздно…
Радка не выдержала и подорвалась со стула, потом подбежала и обняля отца, громко рыдая. От чего и сам Живко не выдержал, ведь дочь его простила, иначе она бы его прогнала или ушла. Но, видать, она его всё так же любила.
— простите меня отец, я потеряла веру и перестала вас ждать! Я так надеялась, но меня сломили жизненные невзгоды… Мне так было тяжело…
— не плачьте доченька и не извиняйтесь… Это моя вина и только моя. Я мог вернуться во время, пока всё не стало совсем ужасно, но я этого не сделал. Мне нет прощения. — гладя волосы дочки плакал Живко.
— папа я так скучала, мне так вас не хватало, если бы вы только знали!
— мне тоже моя голубка…
— мне так много хочется вам рассказать! Вы просто не представляете!
— и мне дочка! — заливаясь морем слёз, отвечал отец. — Но, прошу вас доченька, утрите слёзы, потому что мне больно видеть вас такой!