Лютик
Сложив бумаги в стол, Лиза вышла из кабинета и аккуратно прикрыла дверь. До нее еще доносились приглушенные голоса, когда она спускалась по лестнице. Кажется, спорили два лаборанта и ассистентка, новенькая. О чем разгорелся спор, Лизе было неинтересно. Покоя не давали собственные проблемы. Разговор вышел совсем неприятный. И все потому, что ей надоело держать в себе накапливающееся уже не первый день раздражение. «Директор всегда прав?» - Так что же? Разве можно постоянно срывать свое плохое настроение на подчиненных? А постоянная работа сверхурочно? Разве и так она недостаточно сидит над своим столом с пробирками и колбами? Если не хватает времени даже на собственного ребенка, не говоря уже о муже! Хватит! Она устала!
Постепенно успокаиваясь, Лиза стала думать о вещах еще более неприятных – о последствиях произошедшего разговора. Совершенно ясно теперь, что в этом месяце ей придется распроститься с премией и надбавками. И хорошо еще, если дело закончится только материальными потерями. Она уже почти жалела о том, что не смогла сдержаться и дала выход возмущению. И напрасно она пыталась утешить себя тем, что хоть кто-то должен был высказать ему правду в глаза. – Эх, вся беда заключалась в том, что этим кем-то оказалась она, Лиза, и тут уже ничего не поделать.
Так, мысленно разговаривая сама с собой, девушка миновала перекресток. Именно тут она увидала старушку. Сгибаясь под тяжестью неимоверных размеров сумки, бабуля в другой руке волочила нечто, отдаленно напоминающее огромную деревянную этажерку. Во всем остальном это была самая обыкновенная старушка: черный полушубочек, вязаный шерстяной платок вокруг головы, слегка суетливые движения и близорукий взгляд.
Лиза поравнялась с ней и предложила:
- Давайте помогу.
- Ну помоги, помоги, внученька. Тут недалеча.
Девушка подхватила сумку, которая оказалась, действительно, весьма тяжелой и, приноравливаясь к неровной походке старушки, двинулась вдоль заснеженной улицы.
- Спасибо тебе, внученька, а то утомилась я уже, - тараторила между тем бабулька, -
- Говорят же не зря: мир не без добрых людей. Правда это, все правда.
Лиза, едва выравнивая дыхание, спросила:
- А что же вы тяжесть такую несли одна? Совсем помочь некому?
- Некому, некому. Сама вот, видишь, помогаю…
Если бы не сумка, девушка, наверное, пожала бы плечами: заговаривается старушка.
- А это что у вас? – спросила она, указав на странную «этажерку», которую упорная бабуля тащила за собой.
- Так креслице это. Креслице для младенца, - старушка словно удивилась непонятливости спутницы.
Услыхав же столь странный ответ, Лиза надолго замолчала, решив больше ни о чем не расспрашивать старушку. Понятно, она слегка не в себе. У пожилых это случается. Скорей бы проводить ее – и домой со спокойной совестью. А та все болтала о чем-то без умолку, не замечая, казалось, внезапной отчужденности Лизы, о чем-то абсолютно не относящемся к делу и бессвязном.
Наконец, уже почти подойдя к дому, где жила, девушка остановилась и спросила, прервав речь словоохотливой бабули:
- Дальше-то куда?
- А вот сюда, внученька, - старушка указала на дом.
- Правда?! – обрадовалась Лиза, -
- Значит, далеко идти не придется: я тоже здесь живу, - она вздохнула с явным облегчением.
- Вот и славно, вот и славно, - закивала головой спутница.
Они дошли до Лизиного подъезда.
- Какой этаж, бабушка?
- Четвертый, Лизонька.
Девушка удивилась: кажется, она не называла своего имени. Но ее удивление и растерянность возросли многократно, когда, поднявшись на четвертый, бабушка уверенной походкой вдруг направилась к ее собственной, Лизиной квартире!
- Куда вам, бабуля? – воскликнула Лиза, совершенно сбитая с толку.
- А вот сюда, внученька, - старушка уже взялась за ручку двери.
- Вы ничего не перепутали? Вы, наверное, ошиблись?
- Нет-нет. Все верно. Нам сюда, - бабуля повернулась к девушке, и взгляд ее оказался настолько не по-стариковски ясен, уверен и чист, что Лиза под напором этих васильковых глаз послушно отворила дверь, позволив старушке войти.
- Мама! К нам гости! – крикнула она с порога.
Послышался веселый топот по коридору, и в прихожей возник карапуз в полосатых штанишках и рубашечке. Он внимательно и сосредоточенно уставился на вошедших. За ним, вытирая руки полотенцем, показалась женщина лет пятидесяти.
- Здравствуйте, - сказала она.
- Добрый вечер вам, - весело отозвалась старушка,-
- Вы Маргарита Игнатьевна будете?
- Я, - растерянно произнесла хозяйка.
- А я – Люцина. Можно «баба Люцина».
- Очень приятно. Проходите. Не стоять же на пороге.