- Спасибо, - и бабуля стала проворно снимать полушубок, -
- Сейчас вот вещички разберу…
- Нет, постойте-ка! Постой, мама! – воскликнула Лиза, -
- Я не знаю этой бабы Люцины, я вообще впервые ее вижу. Зачем ее приглашать к нам? Зачем она вообще пришла?!
Лицо старушки сразу как-то погрустнело под вопросительным взглядом Маргариты Игнатьевны. Она опустила на пол уже поднятую сумку.
- Так ведь беда у вас, - медленно произнесла она, глядя на хозяйку, -
- Болезнь вас точит. Страшная болезнь. Вот я и…
- Да что она несет, мама?! – возмутилась Лиза, -
- Пусть уходит немедленно отсюда! Вот и помогай людям после этого, - и осеклась, вопросительно глядя на мать, словно лишь сейчас заметив глубокие тени у той под глазами и какую-то нездоровую усталость во всей ее фигуре.
- Мама?.. Это правда?
Маргарита Игнатьевна опустила взгляд:
- Не знаю еще. Пока не знаю наверняка, не хотела тебе говорить. Врач сказал сделать повторные анализы…
Лиза потрясенно молчала.
- Но почему же ты скрывала от меня? – наконец выдавила она.
- Понимаешь, я должна сделать анализы, - как заведенная, повторила Маргарита Игнатьевна, -
- И они все подтвердят или опровергнут. Они покажут…
- Они покажут, что все у вас хорошо, - вдруг твердо произнесла старушка, о которой все на время позабыли, -
- И для этого я здесь. Могу я пройти?
Обе женщины, подавленные происшедшим разговором, довольно равнодушно пропустили незваную гостью. Перед лицом вдруг нагрянувшей беды все остальное показалось не имеющими значения глупыми пустяками.
- Ладно, идемте уж. Я покажу вам комнату, которую вы можете занять, - произнесла Лиза и пошла вперед, показывая дорогу.
Малыш, до сих пор с любопытством разглядывавший бабулю, потопал следом, смешно переваливаясь с ножки на ножку.
Собственно, это была даже не комната, а скорее, каморка, метра два на три, но с большим окном во всю стену. Старушка вошла, втянув за собой свою неподъемную сумку, огляделась и, кажется, осталась вполне довольна.
- Ну вот, внученька, и порядок. Сейчас вещички-то распакую…
- Да, пожалуйста, - ответила Лиза, -
- Пойдем, Владюша, - это она обратилась уже к малышу.
Но Владюша застыл в проеме двери, словно завороженный, рассматривая бабулю и внушительную сумку, из которой один за одним появлялись какие-то свертки, пакеты, банки с домашними заготовками.
- А это тебе, младенец, - старушка протянула ему леденец в виде петушка на палочке.
- Да вы что?! – возмутилась Лиза, выхватывая из маленькой ручонки подарок, -
- В его возрасте нельзя сладкое! А это… это же чистый сахар!
«Младенец» обиженно заревел.
- Зря ты так, - с укором произнесла старушка и вернулась к своей сумке.
- Пошли! – девушка потянула упирающегося малыша за собой.
Несмотря на довольно прохладный прием, баба Люцина очень быстро освоилась и даже обжилась. Почему-то довольно скоро домашние почти перестали обращать внимание на ее присутствие, впрочем, довольно деятельное. Бабуля умудрялась постоянно что-то шить, готовить, прибирать и, казалось, быть во всех местах одновременно. То ее шарканье раздавалось в коридоре, то она сидела у окна с иголкой и ниткой в руке, штопая очередной рваный чулок – и где только находила их! – то склонялась над шипящей сковородкой, на которой жарилось нечто восхитительно пахнущее. Как-то незаметно многие домашние обязанности, особенно, готовка, легли почти исключительно на ее плечи. И никого это почему-то не удивляло.
Куда подевалась прежняя неприветливость и враждебность? К старушке обращались уже: «баба Люцина» - в глаза. А за глаза ее называли просто: «Лютик». Такая уж она была – бабушка-божий… Лютик.
Но уж кто, действительно, души в ней не чаял, просто обожал, это маленький Владик. С самого момента ее появления в доме он следовал за ней неотступно, повсюду топая вслед маленькими ножками и глядя на нее с крайней степенью любопытства и восхищения.
- Что-то худенький он у вас, - заметила баба Люцина в первый же день, -
- Чай, кушает плохо?
- Очень плохо. Совершенно нет аппетита, - подтвердила Лиза, с жаром подхватив наболевшую тему, -
- И то ему предлагаем, и это, и танцуем вокруг, и чего только не делаем!..
- Это потому, что креслице у него неправильное, - отозвалась Лютик, -
- Вот в мое креслице посадите, - указала она на «этажерку», - будет кушать, как миленький.
И вправду, стоило малышу оказаться наверху странного сооружения, как аппетит его вдруг возрос со страшной силой. Он уплетал за обе щеки а кашки, и овощные пюре, и супчик…