Она полезла во внутренний карман, в котором, как она помнила лежала тряпица с розой. Достав, развернула, не обращая внимания на упавший цветок, и разорвала зубами, кое-как обвязав пальцы, фиксируя их. С ногой, к сожалению, сделать было ничего нельзя.
Ви ни на мгновение не верила, что кто-то придет к ней на помощь. Бриала не раз повторяла, что проваленный агент — бесполезный агент, а значит помощи ждать некуда. Оставался еще один выход. Ви провела языком по одному из зубов мудрости. Когда-то давно этот зуб вырвали, чтобы заменить на точно такой же, но с ядом. Достаточно просто его расшатать и разгрызть.
«Если надежды совсем не останется…»
Мысль она не закончила. Она не знала, на что ей надеяться. Ей вдруг стало очень одиноко и страшно. Она боялась не палача и не смерти, а той темной пустоты, которая ждала ее в глубине камеры. И неожиданно, Ви почувствовала, как к глазам подступают слезы.
«Прекрати себя жалеть! Прекрати сейчас же, не смей!» — мысленно прикрикнула она на себя. — «Тебя не насиловали, ничего не выкололи, и даже особо не покалечили. Не смей пускать сопли!»
Но проклятое тело не слушалось. По щеке девушки медленно скатилась одинокая слезинка, и она почувствовала, что сейчас просто-напросто разрыдается.
«Надо отвлечь себя, срочно отвлечь.» Она обвела взглядом камеру, и вдруг заметила сухую розу, лежащую, словно подсказка, в прямоугольнике света падающего из окошка камеры. Потянувшись, она взяла ее все еще кровоточащими от варварского обращения с ногтями, пальцами, и отползла к стене, опираясь на нее спиной. Подумала, не сесть ли на тюфяк, но откинула эту мысль, сейчас пол приятно холодил ее воспаленное тело. Жаль, что нет лютни, но и так сойдет.
Ви, задумчиво подбирая слова, оторвала один лепесток, и отодвинув руку, разжала пальцы, наблюдая за тем, как он, планируя дугою, мягко опустился на пол. А потом, негромко, для себя, запела, что-то находящее отголоски в ее душе, что-то забытое, но являющееся частью ее самой, а потому само приходящее на язык.
Ее красота неподвластна богам, любовь же — Создателя дар
Разит своим взглядом сердца пополам: в нем страсть и пылает пожар
И пусть не смутит обнищавший наряд, душа ее — чистый хрусталь
Женою в дом каждый свой взять ее рад, прекрасную Шаранеаль…
Он смелый охотник и ловкий боец, ведет аравелли вперед
Ни разу не слышал никто, чтоб храбрец, хоть раз бы подвел свой Народ
Силен и удачлив, дух тверд, словно сталь, ступает он в город под ночь
Желая почтить до зимы Венадаль, но встретив эльфийскую дочь…
Еще один лепесток коснулся пола. Этот она изрядно утяжелила собственной кровью, и он упал гораздо быстрее, чем хотелось. Поверх него, сорвавшись с указательного пальца, упало еще несколько капель, и почти мгновенной впитались в сухой листок.
Случайность быть может? А может — судьба? Когда у двоих будто стих
Сплетаются души, и бьются сердца, едиными ставши за миг
Эльфийка, касаясь легко словно свет, улыбкой могла исцелить
Но как же ей больно сейчас, в этот час, смотреть, улыбаться и жить!
Увы, но эльфийскую деву вот-вот, коварный аввар заберет
Пленила его красотою своей, а кроткостью весь их народ
Отдали рабыней за пару коней, не в жены — игрушкой на час
"Я утром оставшись одна — удавлюсь." — В том дева себе поклялась.
Еще один лепесток. И еще один. И еще… Ви почувствовала, что задыхается, но не могла понять почему, то ли от злости, то ли от безысходности, то ли… «Нет, о, нет, не плачь, не смей! Что там дальше? Что там было? Что рассказывал… Он?»
Долиец пришел к самому королю, и бросил ему свой кинжал
"И силу и душу тебе подарю, прошу лишь одно" — он сказал -
"Отдай мне свободу той, что я люблю, пусть сгинет лен'алас лат'дин!"
И добрый правитель с улыбкой кивнул: "Вы оба свободны! Иди."
К приезду прекраснейшей леди своей, долиец посеял цветы.
И чудо! Наутро они проросли, обвив и дома и мосты
Те снежные розы усыпали все, развеяв невесты печаль
И эльф восхищенно смотрел как к нему ступала Шаранеаль…