Ви, вынырнув из океана, со свистом вдохнула кислород, и открыла глаза.
Все та же спальня, но уже совсем темно. Кто-то держит ее за руку. Чиркнула спичка, заставив прищуриться, и проплыв перед глазами, заразила огоньком большую свечу, озарившую сидевшего рядом короля.
— Ты… Ты здесь? Почему? — Ви хрипло закашлялась, пытаясь забрать свою руку, но он не отпустил. Вместо этого, он поднял ее выше, касаясь губами тыльной стороны ладони.
— Прости меня.
Они не поняли, кто сказал это. Слова, прозвучав одновременно в комнате, вознеслись к потолку, отразившись от каменных стен и рассеявшись вокруг.
— Что? — Тоже одновременно, и Ви, неожиданно для себя улыбнулась растерянному лицу короля.
Он приложил палец к ее губам, призывая к молчанию, и быстро, словно боясь запнуться или опоздать, произнес:
— Ви, прости меня. Прости за мою злость, прости за угрозы, за твои руки и раны. Я не приказывал… Но это не оправдание. Я смотрел как ты угасаешь, как из твоего желудка достали яд — еще бы чуть-чуть и я бы потерял тебя! О чем ты думала? Нет, не отвечай, я знаю о чем… Я просто хотел сказать, что я идиот. Только когда ты умирала, я понял, что не могу потерять тебя. Просто не могу. Я приказал подготовить для тебя комнату, другую, без решеток. Тебя перенесут туда и ты поправишься. А потом… Потом я отпущу тебя. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы удерживать силой. Я знаю, что твои мечты простираются куда дальше моего королевства, и я уважаю их. Я просто не хочу, чтобы ты снова страдала… Из-за меня. Или из-за кого-о другого. Пообещаешь мне это?
Всю его речь Ви смотрела в одеяло, нервно сжимая его край свободной рукой. Когда он закончил говорить, повисла тишина. Эльфийка медленно освободила руку, и встав на колени, хоть это и отозвалось резкой болью в голени, потянулась к нему, крепко обнимая за шею, зарываясь носом в его отросшие волосы у виска.
— Я не хочу никуда уезжать, Алистер. Я бы осталась здесь даже посудомойкой, если бы смогла быть с тобой. Безо всего остального мира… Зачем он мне, если в нем тебя нет… Я тоже люблю тебя. — и почувствовала, как его руки, обвивают ее талию, крепко прижимая к его телу.
— Не уходи, — шепнула она ему, и он никуда не ушел, лег рядом и прижал ее к себе, гладя по волосам, целуя в шею, согревая своим теплом.
Так они и лежали, обнявшись. Алистер мурлыкал какую-то колыбельную, и Ви с приятным удивлением отметила, что получалось у него вполне неплохо.
Перевалило за полночь. Агент Бриалы вот-вот должна была дать о себе знать, и Ви приподнялась на локтях, вглядываясь в черноту окна.
— Ты что? — спросил Алистер, поднимая голову вслед за ней.
— Ничего, — улыбнулась она ему, — теперь это уже абсолютно неважно.
В этот момент раздался треск и решетка окна покрылась толстой коркой льда.
— Это что… — возмущенно спросил было король, но губы Ви накрыли его рот поцелуем, и он замолчал, притягивая ее к себе.
Его губы скользят по ее лицу, обхватывают заостренное ухо. Ей щекотно, но внезапное возбуждение накатывает волнами, и хихиканье переходит в стон. Он целует ее шею, плечи, грудь, она закидывает ноги ему на спину и осторожно, медленно запускает пальцы в волосы. Руки ее еще неловкие, каждое движение отдает тупой болью. Он знает это и осторожно берет ее ладони в свои и целует. Потом нежно берет за запястья и заводит ей руки за голову, не давая шевелиться. Его движения ускоряются, дыхание становится прерывистым и неровным, она подается ему навстречу всем телом и замирает, сливаясь, проникая и принимая одновременно.
Он приподнимается на руках, но она не пускает его, еще крепче прижимая к себе. Ей нравится эта тяжесть, нравится чувствовать его на себе и в себе. Она трется щекой о его волосы, вдыхает запах. Чтобы продлить это ощущение, чтобы никогда не забывать. Он мягко массирует ее плечи, поглаживая бархатистую кожу. Обнимает, чтобы никогда больше не отпускать ее от себя.
Утро они встретили вместе. Алистер лежал уже не сверху, а рядом, но объятий так не расцепил. И это помогало Ви лучше всех припарок и лекарств вместе взятых. Почувствовав его руку на своей груди, она ощутила как тепло разливается по всему ее телу, заполняя каждую клеточку, залечивая каждую рану. Проснувшись, он на руках перенес ее в свою спальню, а затем притащил туда же огромный поднос еды и долго уговаривал ее, что ферелденская овсяная каша на завтрак ничем не хуже орлесианских тостов. Покончив с завтраком, он вдруг посерьезнел и спросил, с легкой тревогой глядя ей в глаза:
— Ты никуда не денешься?
— Теперь никуда. Обещаю, — улыбнулась она.
Алистер просиял и вышел из комнаты, а Ви залезла под одеяло с головой и закрыла лицо руками.