***
- Где ты была?! – теперь у Клоппа ещё сильнее дрожали руки. Его молодая – даже слишком, - жена выглядела чрезмерно счастливой, а в волосах её запутался лепесток розы, о котором, как считал старик, девушка даже и не догадывалась. – Где ты была, я тебя спрашиваю?! – он швырнул в Гроттер хрустальный кубок, который попался под руку, но старческих сил не хватило для того, чтобы сделать это с достаточной силой, и хрусталь развалился на мелкие кусочки прямо у ног девушки. Она посмотрела на мужа с некоторой долей отвращения, переступила через осколки и направилась к лестнице, выпутывая из рыжих прядей лепестки чёрных роз, так удачно припрятанные Бейбарсовым на самом видном месте – это оказалось очередной частью интриги.
- Я выполняю Ваши указания, - не поворачиваясь уже лицом к Клоппу, спокойно промолвила Татьяна. – Вы сами сказали мне поступать именно так, вот я и исполняю данное мною слово.
Девушка говорила до такой меры уравновешенно, что Клопп вновь швырнул какие-то бокалы, рассыпавшиеся с тихим звоном по полу. Таня оглянулась, наблюдая за ним, а после промолвила всё так же идеально тихим голосом:
- Нужные документы ждут тебя внизу.
- Это не давало права тебе изменять мне! – Клопп даже не заметил, что в обычно язвительно-уважительной манере речи Татьяны появилось проклятое “ты”, которое совершенно не вписывалось в стандартную картину их разговоров. Он сначала рванулся к тем документам, о которых думал больше всего, а после вновь оглянулся, внимательно посмотрел на свою жену и потянулся за огромным осколком стекла, который валялся у него под ногами. – Ты не имела права! – собрав в кучу остатки собственной жизненной энергии, он рванулся вперёд, к лестнице, пытаясь убить свою жену – осколок в дрожащих руках сильно ранил кожу, но Гроттер, демонстрируя искренний испуг, упала на ступеньки даже раньше, чем Клопп подошёл поближе.
- Помогите! – в доме всегда было полно слуг, и они слушались хозяйку намного больше. – Помогите! Он сошёл с ума!..
Топот ног ознаменовал наступление новой, искренне неприкосновенной доселе эпохи, которая поглотила весь мир и не позволяла никому даже пытаться дышать и двигаться с уверенностью дальше. Всё вокруг попросту воспылало и не пыталось возникнуть в мире вновь… И усталенные порядки попросту успели рухнуть.
Весь светский мир вскипел.
Новость о том, что старик Клопп сошёл с ума, потрясла каждого. Многие винили в этом обстоятельства, некоторые говорили о том, что, возможно, в такой ситуации виновата его молодая жена, но никто не брался ничего утверждать, потому что подобные факты совершенно никого не интересовали.
Все знали, что Клоппа едва-едва удержали, не позволяя ему убить молодую жену осколком стекла, знали, что он не соглашался на церковный брак, что считалось отчасти прогрешением…
Знали, что по сути Татьяна была не женой, а пленницей жуткого человека.
Слухи расползались с невероятной скоростью. Перечитывая утренние газеты с принятием решения о том, что брак был признан недействительным и сотворённым насильно, о том, что Зигмунда навсегда заключили в психбольнице, Гроттер лишь улыбалась – её все дружно признавали бедной жертвой, пострадавшей от ужасного человека.
В конце концов, разразившийся громкий процесс об убийстве бедной старой женщине, которая могла бы ещё прожить, о найденной расписке о залоге всего имущества Зигмунда Клоппа, о новом наследнике, которого он якобы мечтал убить, используя свою жену, его добила.
Суд присяжных принял единогласное решение: всё имущество, вся собственность Зигмунда Клоппа переходила в руки наследника той самой старухи.
- Тебе его не жаль? – хмыкнув, поинтересовался Бейбарсов, допивая чай, и внимательно посмотрел на рыжеволосую, которая вновь углубилась в чтение. – Ты же всё это разыграла, - парень усмехнулся.
- Расписку писала не я, - пожала плечами девушка. – А то, что твоя бедная тётушка, которая тебе не родственница, умерла не от подмешанного Клоппом яда, а от инфаркта – это всего лишь дело времени. Клопп убил бы её.
- Но его ты остановила, судя по всему, гораздо раньше, - усмехнулся Бейбарсов.
Таня лишь недовольно пожала плечами. Она терпеть не могла разговаривать об этом, но всё равно приходилось. К тому же, в последнее время новостей было гораздо больше, чем следовало того ожидать.
- И всё-таки, - она вздохнула, вспоминая о том, как брак признавали недействительным – дурацкий суд проходил даже без участия вдовы при живом муже, - я не понимаю, как всё так получилось. Я думала, придётся ждать больше года.
- Тебя признали жертвой. Что плохого в том, что хотя бы кто-то после пережитого несчастной девушкой согласился взять её в жёны и помогать ей с реабилитацией?
Май пролетел сплошной пеленой; сегодня, в последний день первого месяца лета должен был состояться заключительный суд, но Таня не поехала. Денег у неё было достаточно, чтобы написать себе что-то вроде свидетельства о том, что бывший, уже недействительный муж довёл бедную девушку до исступления и до полусумасшедшего состояния.
- Они считают меня избавителем, - усмехнулся странным мыслям Бейбарсов. – Думают, что после всего того, что с тобой случилось, я совершил великое дело перед церковью и моралью, взяв тебя в жёны, - Глеб прикрыл глаза. – Сколько уже времени прошло? Неделя?
- Да. Я теперь невыездная, - пожала плечами Таня. – А всё потому, что нахожусь на реабилитации и восстанавливаю собственное психическое здоровье.
Бейбарсов собирался что-то ответить, но не успел. Открывшиеся с громким стуком двери свидетельствовали о том, что кто-то ворвался в комнату; Таня, подняв глаза на слугу, содрогнулась, ожидая новости – ей почему-то стало не по себе.
- Зигмунда Клоппа казнят завтра, в субботу. Мы будем ждать вас.
***
Казней не было уже очень-очень давно, и Таня не ожидала услышать подобный приговор. Она молча наблюдала за тем, как вели старого, сгорбленного старика куда-то вперёд, сжимая руки за его спиной.
- Решением Суда Присяжных Зигмунда Клоппа приговорено к казни через гильотинирование за преступления по отношению к… - приговор слушать было трудно. Гроттер содрогалась от ужасного голоса, который звучал с противоположной стороны, чувствовала, что виновата она сама, и никак не понимала, почему Глебу настолько сложно сейчас просто сжать её руку и попытаться успокоить её хотя бы на мгновение.
Это была ода потерянной в деньгах молодости, зрелости и старости. На отвратительном лице Зигмунда Клоппа отражались все его грехи многих-многих лет, и Таня с испугом наблюдала за тем, как он медленно шагал вперёд, не вырываясь, но в мыслях явно проклиная и её, и Глеба, и весь мир.
Клопп просто был вот таким человеком.
В его глазах плескалась та самая нотка безумия, что так сильно пугала Таню прежде – шествие показалось ей необычайно длинным, и девушке было очень страшно, ей хотелось как можно скорее спрятаться от противного взгляда, который скользил по присутствующим – в их городке не ставили гильотину вот уже несколько десятков лет.
- Почему не топором? – шёпотом спросил кто-то за спиной.
- Потому что люди не желают марать руки об эту тварь, - строго ответил второй. – Видишь, вон девушка рыженькая стоит? Бледная такая, несчастная! – толпа перешёптывалась с тихим, неприятным гулом. – До чего довёл… Господи, как ей ещё повезло вырваться из этого кошмара?
- Диво, что нашёлся человек, который согласился на ней жениться и…
Тихое шушуканье раздражало ещё больше всего прочего; Таня молча сжимала руки в кулаки и мечтала как можно скорее выбросить всё из головы. Ей было страшно, но Гроттер наблюдала за тем, как вели проклятого Клоппа к казни – она никогда не думала, что всё может закончиться вот так, но его смерть всё равно, наверное, была предсказана небесами.