— Витя… он не плохой. Поверь, есть мужчины куда хуже.
— Не сомневаюсь, — бурчу, кусая губу.
— Он всего лишь оступился. Ему было нужно снять напряжение, а ты…
— Зачем во мне искать причину? — хмурюсь я. — Разве в ошибки одного, кто-то другой должен быть виноват.
— Часто… — жуёт слова мама. — Но в проблемах пары всегда виноваты оба. Ты холодна, а он взрослый, здоровый мужчина. Очень занятой… устающий…
— А вы, значит, нет?
— Это ты сейчас к чему? — осторожничает мать.
— Вы за меня волнуетесь, а тот, кто допустил "косяк", почему-то не спешит его загладить, — выговариваю наболевшее. — Тот, кто «так» любит. Тот, кто «так» хочет на мне жениться!
— Варенька, но ведь он любит…
— Хватит принимать желаемое за действительное. ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ! Ему только ваши связи нужны. И ты, правда, желаешь мне жизни с таким человеком?
— Ты недооцениваешь ситуацию, милая. Боюсь, это он нам нужен, — секундой погодя всхлипывает мать.
— Нина, — поверх голоса матери раздаётся недовольный рык отца: — Ну не по телефону же!
— А когда? — огрызается мама. — Сам виноват. Не сказал девочке всего, и вот теперь мы её чуть не потеряли. Хватит её считать глупой и маленькой. Она взрослая! Она поймёт нас.
— Мам, — надламывается мой голос. — Мам, что случилось?.. — от предчувствия нехорошего сдавливает горло.
— Мы банкроты, — выдыхает в трубку мать.
На заднем фоне опять ворчит отец. А у меня сердце обрывается:
— Банкроты?
— Да, милая, — виновато отзывается мама. — Давай я не буду по телефону говорить всего, просто скажи где ты. Мы приедем за тобой. Вот тогда и поговорим… — вновь частит, успевая о чем-то поспорить с отцом, требующим трубку.
— Я… Не знаю адреса, — грустно признаюсь.
— Что? — ахает мать. — Как не знаешь? А где ты? У кого? С кем? Тебя… — которая заминка, — удерживают насильно?
— Нет-нет, — мотаю головой. — Человек мне помог вчера. И я у него…
— Него? — настороженно уточняет мать. — Мужчина? — судя по голосу, она в ужасе и на грани сорваться на панический крик.
— Да… — не люблю врать.
— Варя, — на истеричной ноте тянет мама. — Немедленно домой! Возьми такси!
— Она по адресу приезжает, мам, — напоминаю. — Ой, точно, хлопаю себя по лбу… Карта, она же сама опередили моё местонахождение… — осеняет мысль.
Несколько секунд нехитрых махинаций и я диктую маме адрес, который определился на Гугл-карте.
— Жди, мы скоро, — заверяет заметно успокоившаяся мать.
— Хорошо, — киваю и я. — Мам, — окрикиваю, пока она не сбросила вызов.
— Да?
— Прихвати мне сменную одежду, — осторожно прошу.
— Ты что… голая? — опять паникует мать, и я её успокаиваю:
— Не совсем, но не волнуйся. Ничего такого… Я потом расскажу, — сбивчиво заверяю.
Родители за мной приезжают в течение часа.
Говорить не надо, что мать едва в обморок не хлопается, когда открываю
дверь. Потом она, как заведённая, квохчет вокруг, пока одеваюсь.
— Нужно отсюда быстрее уходить! — торопит прочь.
Отец в квартиру не заходит, так и остаётся возле лифта — на площадке этажа.
А вот мама… всю квартиру успевает изучить. Не выгоды ради. У неё такой метод определения — психопортрет хозяина себе мысленно вырисовывает, по типу: пока мне свою берлогу — и я скажу кто ты!
— Страшный. Очень страшный человек здесь живёт, — бурчит, как заведённая, пока едем в лифте. Убегать, не попрощавшись было очень некрасиво, но я себе пообещала, что обязательно, чуть позже, Лютого отблагодарю. И извинюсь… Хотя записку короткую ему написала. Буквально семь слов:
«Большое спасибо, что спас. Прости. И прощай!»
— Как ты вообще с ним решилась куда-то пойти? — хмурится мать. Отец мрачнее тучи. — Он же… волк! Одиночка! Он такой опасный, что не удивлюсь, если прожённый бандит и убийца!
Чего не отнять — мама зрит в корень. Хотя и я его только раз увидев, тотчас поняла — этого человека нужно обходить стороной! Вот только жизнь по-другому решила…
— Возможно, мам, — киваю в пол, — но он не сделал ничего плохо! Наоборот, он меня спас… — запинаюсь, ведь не рассказала всех подробностей, вернее, что была в стриптиз-клубе, и именно он меня заказал…
— Как бы то ни было — просто держись от него подальше! — уже сидя в машине, припечатывает отец, хотя до этого момент молчал, будто его не волновало, что со мной было. Косится хмуро… задумчиво, до сих пор под впечатлением моего избитого лица.