Я с опаской смотрю на крупную ладонь. В голове отчаянные мысли, но их быстро отметает Тимур:
— Да не волнуйся ты. Не насиловать я тебя повезу — к тебе домой. А мне по делам срочно нужно. Я из-за тебя и так стрелку пропустил.
Уже было принимаю помощь, как со стороны раздаётся удивлённый голос мамы:
— Варя?
Испуганно оборачиваюсь — мама с подругой, Читинской Анастасией Михайловной. Видимо, гуляют, и сюда пришли перекусить.
— Мам, — от волнения торопливо встаю, и мы дружно переводим взгляды на Тимура.
Я — в ужасе и смятении. Мать — в недоумении и с нескрываемым вопросом.
— Тимур, это моя мать, Нина Сергеевна. А это, — аккуратным жестом указываю на её подругу: — Анастасия Михайловна.
— Можно просто «Настя», — протягивает ему руку Чипинская. Тимур галантно пожимает, с тихой улыбкой отвечая на широченную улыбку Анастасии Михайловны.
— Мам, — мямлю, и опять на него кошусь, не зная, как более точно представить родительнице. — Это… Тимур. Он…
— Я собираюсь жениться на вашей дочери, — так просто добавляет он, что мы хором ахаем: «Что?», но на разные лады.
— У тебя странное чувство юмора, — бурчу и настороженно ношусь на не менее обалдевшую мать.
— Я на такие темы не шучу… — Он видимо ещё хотел что-то сказать, но его телефон вновь оживает. — Простите, — мрачно выудив мобильный, виниться Тимур. Принимая вызов, отходит в сторону, ближе к бару, где на этот момент кроме бармена никого нет: — Да, братан, знаю, прости…
— Кто этот красавец? — мама смаргивает растерянно, провожая моего нового знакомого взглядом.
— Я… не знаю, если честно… — мямлю осторожно. Отвечая на немой вопрос в округлившихся глазах мамы, тихо признаюсь: — Мы познакомились несколько часов назад.
— Обалдеть, девочка, — вклинивается в разговор Анастасия Михайловна. — Как у тебя получилось его так быстро окрутить? — громко шепчет с искренним восторгом глядя на меня, словно я секс-гуру-съёма и сейчас поведаю секрет на миллион.
— Ничего не делала, — жму плечами.
— И поэтому такой самец хочет жениться? — скептически вздёргивает брови Анастасия Михайловна. — Ни за что не поверю, что бах — и влюбился! Как минимум — был минет! — кивает со знанием дела.
Мама тихо подвывает, бросая затравленные взгляды по сторонам. Я обречённо закатываю глаза. Чипинская — единственная из подруг мамы, позволяющая себе подобные словечки, подобным тоном и на подобные темы! Единственная, до сих пор не замужем, но при этом вполне самодостаточна. А самое главное — она оказалась единственной порядочной и нелицемерной из всех заносчивых, высокомерных особ, с которыми мама была вынуждена общаться. Анастасия Михайловна не отвернулась от подруги с тех пор, как в общих кругах поползли новости о нашем банкротстве, моём «загуле», и разрыве нашей с Виктором помолвки. Даже больше — рвалась помочь, но, увы, её связи не так богаты, как у тех, кто подставил отца.
— Ничего такого не было, — горячо заверяю, чтобы успокоить мать. — Мы только говорили…
— Надеюсь, о сексе, — не унимается Чипинская. — Иначе все мои познания о мужчинах разбиваются вдребезги… — умолкает, смотря мимо меня и улыбаясь такой широченной улыбкой, что солнце меркнет.
Оборачиваюсь аккурат приходу Тимура:
— Прошу меня простить, ваша компания прекрасна, но, к сожалению, мне нужна по делам.
— Да, конечно, — торопливо кивает мать.
— Конечно, конечно, — и Чипинская позволяет, хотя не думаю, что её мнение кого-то волнует.
— Вас подвезти? — взгляд Тимура порхает от мамы до её подруги и обратно.
— Нет-нет, — обе категорично качают головами, с такими идиотскими улыбками, хоть повесься!
— Мы только пришли, — добавляет мать. — Хотим посидеть…
— Вы… — Чипинская легкомысленно отмахивается, — ступайте, а мы тут, — косится на мать, а я затаив дыхание, молюсь, чтобы она не спошлила, как любила и практиковала, но Анастасия Михайловна благоразумно смягчает: — Вас чуть-чуть пообсуждаем.
Правду любила, как деньги, власть, мужчин!
И это расстрел!
Закрываю глаза от бессилия перед языком этой неугомонной женщины. Она очень хорошая, весёлая, но для меня громкая и резковатая, поэтому в её компании мне всегда не по себе. Она честная, прямолинейная, в общем, без костей в языке, и это смущает как сейчас.
И вроде мир уходит из-под ног, щёки пылают. Горю от стыда, не зная, как выкрутиться из ситуации, но вдруг… распахиваю глаза, а в мои губы насильно впечатываются… губы Тимура.
Без пошлости, без эротики, без любви — просто, коротко, властно.