А я… громко говорила о том, что будем тонуть вместе, и при первом же случае — оставила Гончего одного!
— Варь, ну что же ты опять, сидит с потухшим взглядом, — ужиная тихим вечером, волнуется мама.
Гоняю мысли туда-сюда, и не могу успокоиться… Накатывает… обречённость. Совесть кусает… Бросила мужа. Как он там на самом деле?
А ещё мне дико не нравится обманывать родителей. Вернее — не договорить им, а Тимур намекнул, что им знать подробности не стоит…
И вот всё это время мечусь между просьбой мужа и не дающей покоя мыслью, что родные должны знать правду. Отец не последний человек, связи у него ещё остались… Что-то грандиозное не сделает, но может, общими усилиями, как в прошлый раз, найдётся выход из положения…
— Я должна вам кое-что рассказать, — выдыхаю тихо, не в силах больше скрывать правду.
Делюсь с ними всем, что случилось, упуская момент измены… естественно. Свои мысли по поводу рисков Тимура. Тревоги… переживания.
— Не знаю, глупость эта была или нет, но ты сделала то, что посчитала нужным, — удивляет папа рассуждением. — Я ведь тоже Тимуру оставил бизнес не потому что мне пора на покой… — убивает признанием. — Он переубедил…
— Надавил? — переиначиваю я догадку и замираю в ожидании опровержения, но его не звучит: отец и мать отводят взгляды.
— Па… — тяну, с дико бьющимся сердцем.
— Он убедил, что лучше справится с этим делом. Мне показалось небезопасным его ослушаться, — виновато бурчит отец. Мама подбадривающим жестом кладёт свою хрупкую ладонь поверх его крупной, которую он сжимает в кулак, держа руки по обе стороны от широкой тарелки с недоеденным ужином.
Меня, мягко сказать, ошарашивает эта новости. И пока я молча перевариваю услышанное, папа продолжает:
— Мне искренне жаль, что я не рассматривал Лютого, как кандидата в нашей компании и твоей судьбе. А судя по тому что я слышу от знакомых, Сергей весьма неплохо управляет своим бизнесом. Со временем его хватка стала даже жёстче, чем была и связями он оброс, куда сильнее Гончего. Он умеет урегулировать… казалось бы тупиковые вопросы. И если у него часть нашей компании, было бы целесообразно ему позвонить и попросить помощи в решении проблемы.
Я очень благодарна родителям за понимание и честность. Да и у меня словно с души камень падает… Но вопросом «позвонить — не позвонить» Лютому, мучаюсь несколько дней.
Несколько гудков звучат аккурат ударам сердца, которое колотится так громко, что едва слышу:
— Я тебя слушаю, — Сергей отзывается почти сразу. И так, чтобы точно поняла, он в курсе кто ему звонит, хоть и кажется слегка сонным.
— Здравствуй, — на выдохе, пытаясь собрать кучу разбежавшиеся мысли, хотя речь, вроде бы заготовила. — Прости, что звоню… так поздно…
— Рано, — разумно поправляет Лютый. Смущённо закусываю губу. Чёрт! На часах и правда близко к полуночи… И это у нас… а разница с Московским временем часов семь. Значит в России ранее утро!
— Ещё раз прости, что разбудила…
— Ты по делу или…
— Я очень волнуюсь за Тимура, — повисает жуткое молчание. Только сейчас понимаю, какое кощунство… издевательство звонить через столько месяцев мужчине… который к тебе вроде как неравнодушен. Поднять спозаранку, и говорить ему о другом… путано, сумбурно, двусмысленно, ведь имею в виду немного другое.
— Это какой-то вид извращения? — словно читает мои мысли Сергей.
— Нет, ещё раз прости, — уже проклинаю себя и свою несобранность. — Но я сейчас не совсем о личном, Серёж… — пытаюсь исправить оплошность. — Ты же в курсе того, что происходит… В курсе тех дел, в которые он влез. Я боюсь… он не справится в одиночку.
— А я тут причём?
— Доля бизнеса твоя, — озадаченно бормочу, судорожно цепляясь в трубку мобильного, потому что нервы сдают. — Значит, и тебя разборки коснуться. Вот я и подумала, может ты…
— Это шантаж или просьба? — надоедает Сергею мою словоблудие.
— Это не шантаж, — убито качаю головой, — скорее просьба.
— Твоя инициатива или его?
— Ты же знаешь, он к тебе не обратится, лучше сдохнет от гордости…
— А ты стало быть не так горда?
— Я не хочу войны и крови! И если для этого нужно обратиться к тебе или кому-то другому — я это сделаю! Потому что предпочитают жить без гордости, чем умирать гордой.
Сергей молчит несколько секунд.
— Да, я в курсе, но не влезаю в дела. Мне тоже не нужны разборки и я всего лишь жду конкретного предложения. Но если для тебя это важно, — он значимо делает паузу. Моё сердце пропускает удар… благодарно, облегчённо, радостно, — я всё сделаю, чтобы Гончий разрешил вопрос максимально выгодно для вашей семьи.