— Мне кто-нибудь скажет, — слова даются с трудом, — что со мной? Моё тело… меня предаёт. Будто не моё! — так плохо, что делаю паузы между предложениями.
— Вы живы! — кивает доктор. — Стабильны.
Жива? — эхом пульсирует в голове и следом картинки поспевают, я в машине. Тимур. Оглушительные выстрелы… боль…
Чёрт! В нас стреляли!!!
— А малыш? — уточняю, потому что его не ощущаю.
— С ним тоже всё хорошо! — заверяет осторожно мужчина.
Мне легчает, но машинально кладу ладони на живот… К ужасу ощутив, что его нет! У меня в животе нет ребёнка!
— Что?.. — давлюсь паникой, вскидывая глаза на врача. — Где… он? — Накатывает волна ужаса. — Где мой сын? — порываюсь встать с койки.
— Говорю же, всё отлично! — насильно удерживает меня на месте мужчина. — Он в детском отделении! Под наблюдением… К сожалению пришлось вас прокесарить. Вы теряли много крови. И во избежание потери плода, мы приняли решение сделать кесарево сечение. И вы и он — живы! Это главное!
Подчиняюсь, закрываю глаза.
С сыном всё хорошо! Так врач сказал… Ему верить можно…
И вновь открываю:
— А мой муж?
— Он почти не пострадал. Ссадины, царапины… От госпитализации отказался, предпочитая сидеть возле вас, лишь изредка покидая пост, как сейчас… — неопределённо кивает, намекая на отсутствие Гончего.
— Хорошо, — вновь закрываю глаза, и тотчас распахиваю:
— Родители!.. С нами были мои родители! — твержу убеждённо. — Что с ними?
Медсестра отводит взгляд, донельзя занятая работой приборов.
И врач не спешит отвечать на этот вопрос, слегка бледнеет:
— Об этом вам лучшее скажет муж. Сейчас главное, чтобы вы не волновались. Вам нужно отдыхать. Сон — лучшее лекарство…
— Где? Мои? Родители? — требую ответа, ни на миг не впечатлившись его ответом. Вцепляюсь в рукав робы врача, который пытается меня осмотреть.
— Вы помните, что случилось? — после секундной пикировки взглядами, отвечает вопросом на вопрос мужчина.
— Да… — осторожничаю я с упавшим сердцем.
— Мне очень жаль, — делает паузу, — но ваши родители скончались на месте.
— Нет, — упрямо мотаю головой. — Они живы! — настаиваю с упёртостью ослицы. — ЖИВЫ!!!
— Мне жаль, — вновь роняет врач.
— Нет. Нет. Нет! Нет! НЕТ!!! — захожусь криком.
— Быстро! Успокоительного ей! — чётко отдаёт распоряжение мужчина, пытаясь меня удержать на месте.
— Пустите! Пустите меня!!! — Какое-то время сражаюсь с ними, желая немедленно встать с койки и пойти разыскивать своих родителей. Но врач сильнее, ещё миг и ощущаю укол… рядом суетиться медсестра.
— Нет… — язык заплетается, мир растягивается, накатывает тяжесть и несколькими секундами погодя, меня утягивает в темноту.
Просыпаюсь в той же палате.
Тотчас сажусь, но голова так адски раскалывается, что со стоном попадаю обратно на подушку. Касаюсь бока — там тоже жутко болит. Как и внизу живота.
Откидываю одеяло, и несколько минут рассматриваю «красоту» на теле.
Один шов — как понимаю, кесарево. Два других, предположительно, от пулевых ранений. Потому что помню прекрасно, что меня в машине что-то больно жалило, но судя по небольшим повязкам — раны несерьёзные. Пули чиркали вскользь… это и спасло… сына. Несколько сантиметров ближе к центру живота — и это был бы конец… нам обоим!
— Малыш, — в палату вихрем входит Тимур. — Как я рад… — осекается, стопоря возле койки. Наталкиваясь на мою молчаливую вражду, улыбка стирается с его счастливого лица. Гончий мрачнеет. — Как себя чувствуешь? — старается ко мне прикоснуться, но я демонстративно укутываюсь одеялом по самый подбородок:
— А ты как думаешь? — зло уставляюсь на него. — Ребёнок появился на свет раньше времени! Он один! Где-то там! — нервно киваю на дверь. А мои родители мертвы! — каждое слово, словно вбиваю гвозди в гроб Тимура.
Он тотчас ощеривается:
— Я говорил, что здесь опасно… Опасно возле меня! Но ты всё равно не послушалась и приехала. Ещё и своих прихватила для компании… — гневно махнул рукой.
— Не надо перекладывать на меня вину за свои грехи! — чеканю яростно. — Не я виновата, что в машину стреляли! В машину, в которой тебя не должно было быть!!! — поясняю мысль. — Не я рисковала нашим состоянием! Не я спустила все наши деньги! Не я ссорилась с друзьями и родственниками! Не я влезала в долги, закапывая нас всё глубже! Я виновата лишь в том, что вышла за тебя! Что терпела твои издевательства! Что до последнего хотела быть рядом с мужем, хотя бы потому что… когда-то вышла за него, а значит, считала достойным человеком!.. Но ты… ты вечно всё портишь! И если раньше это было можно пережить, то теперь… Тупик! ВСЁ! Грань! Нет жизни после смерти! Ты уничтожил, что мог… А теперь оставь меня. Я хочу… спать!