— Вы сейчас о Лютом говорите? — торможу.
— Да. Ты к нему вообще обращалась?
— С чего вдруг? — осторожничаю я.
— Он довольно значимая персона в бандитских кругах. Пусть от дел отошёл, но связи остались. Тем более, с вашей семьёй он на короткой ноге, разве нет? — озадачено хлопает ресницами нотариус.
— Я бы не сказала, что нога короткая, — бурчу под нос, не понимая, о чём сейчас Виктор Семёнович.
— Не так давно со мной связывался его нотариус… — многозначительно кивает Виктор Семёнович и пристально смотрит, словно в него вмонтирован детектор лжи, и любая моя ложь ему тотчас будет видна.
У меня с лица кровь схлынывает.
— Не волнуйся, — мягко заверяет нотариус, — я тебе не враг. Я давно с вашей семьёй и знаю такие вещи, за которые и вас, и меня засадить можно на до-о-оолгие годы, — сокрушённо качает головой, будто жутко устал от всего этого дурдома. — И Лютый часто вам помогал. Слишком часто, для того чтобы вы его держали на расстоянии. Финансово помогал. Связями помогал. Улаживал опасные конфликты… Пытался образумить Тимура! И последнее, что он сделал — отдал ему свою долю… ту самую, которую ты ему вернула!
— Да, муж говорил, что он пытался меня выторговать для себя, — процедила сквозь зубы. — Словно я товар какой-то…
— Так, — хмуро кивает нотариус, — да только контекст немного другой. Он свободы для тебя хотел. И готов был даже приплатить, только чтобы Тимур тебя отпустил…
— Что значит… отпустил? — невидимые тиски сдавливаю глотку.
— Чтобы дал тебе развод! — терпеливо поясняет Виктор Семёнович.
— Гончий не так говорил, — мотаю головой, пытаясь собрать мысли в кучу.
— Уж не знаю, что он тебе сказал, но я знаю об этом потому, что дело было при мне, и точно тебе говорю… Сергей — мужик дела, а не слова! Ни разу ничего не требовал взамен своей помощи, а помогал он так много, что в пору всё ваше добро на него переписать. И сейчас я тебе предлагаю к нему обратиться… Раз он к тебе неравнодушен, может выкупит твоё наследство… Или чего лучше, — значимо понижает голос Виктор Семёнович, — только попросить его нужно. Правильно! Повиниться… Без лжи и фальши, рассказать, как есть. И хотя бы раз… отблагодарить, как он того достоин! В конце-концов, за спрос денег не берут, а Сергей из тех, кто может помочь… ничего не попрося взамен! Найдёшь верные инструменты, слова — может, ещё и при своём останешься. Жить-то тебе на что-то нужно…
Уж не знаю, что вкладывает в эту тирраду Виктор Семёнович, но ухожу на обдумывание и несколько дней трачу на то, чтобы добыть средств любым другим путём… Но когда все методы и способы исчерпаны, сдаюсь!
Глава 45
Варя
— Просто скажи, что ты хочешь в обмен за его спасение? — меня потряхивает от волнения. Тереблю пояс летнего плаща и кусаю губу в ожидании ответа от последнего, кто бы мог мне помочь. И очень жаль, что этим единственным и последним является Лютый.
Между нами однозначно всё плохо и сложно. Между нами годы обид.
Между нами мой муж! Между нами его друг!
И я бы ни за что к нему не обратилась, если бы… не нужда. Так что прийти в логово к Лютому толкнуло лишь отчаянье и безысходность.
— Тебя… — совершенно бесстрастно отзывается Сергей, сидя на мягком диване своего кабинета частного охранного агентства. Он явно ждал меня. Не то чтобы готовился, но однозначно ждал. Поэтому не за столом директора, а на диване. Вальяжно, спокойно, так, чтобы я сразу ощутила его силу и власть, свою ничтожность и слабость. Хотя рядом с ним я всегда себя чувствовала никчёмной, слабой, мелкой и тощей. Он подавлял меня! С первой нашей встречи. И пугал до чёртиков.
Красивый, дико красивый. Даже красивее, чем помнила. И опасный… А его бояться нужно! Лютый не просто так носил это погоняло — Сергей Лютов один из самых опасных людей нашего города. Только со временем поменял статус «бандита» на «бизнесмена».
Так сделали не все — только те, у кого была деловая жилка и крутые связи.
И вот таким простым способом бандиты со временем легализовались. Самые способные и проворные нашли свою нишу… Ниша Лютого — охрана! Он так крепко осел в этом бизнесе, что по праву считался самым успешным из некогда известной группировки Южанина.
— Знаешь ведь, я не могу… — Сглатываю сухим горлом, понимая, что последняя надежда утекает: — Я ЕГО жена, — шепчу опустошенно, утыкаясь взглядом в пол. — А он — твой лучший друг.