- Но... - он перевел тупой взгляд на Эбигейл. - Что вам здесь нужно, мадам Сингрей?
«Мадам» уронила:
- Не твоего ума дела. И вообще, с тобой разберутся позже. Можешь приготовиться и привести в порядок бумаги. Однако, предупреждаю, мы зафиксировали все нарушения в содержании осужденного военного преступника и врага человечества. А их немало. Так что пощады от системы правосудия не жди. И не пытайся сбежать. В пределах Города мы везде тебя отыщем.
Дважды-в-день испугался настолько, что мгновенно протрезвел.
Он вытер мгновенно вспотевший лоб, залепетал:
- А...но... что же это... я ведь честно...
Честно говоря, жалости надсмотрщик во мне не вызывал. Я почти уверен, что вообще напрочь лишен этого чувства. А уж тому, кто скажет, будто у волков короткая память, нужно вообще плюнуть в лицо. Так что я просто не мог жалеть надсмотрщика, который первые месяцы после моего приговора держал меня на хлебе и воде, пытал, пытаясь вынудить сотрудничать с ним. Когда он приближался к моей клетке, я всякий раз чувствовал запах его пота. Этот запах был пропитан ужасом. И за этот трусливый ужас, за страх, что Дважды-в-день боялся меня даже запертого, он щедро платил мне и электричеством, подключенным к прутьям, и усыпляющим газом, и еще много чем.
Трусливый, жадный и глуповатый тип. Он свое заслужил.
Так что я взглянул на сломленного надсмотрщика, который только-только вошел во вкус богатой жизни, и сразу отвернулся. Он перестал для меня существовать, ибо даже та минимальная значимость, которая была в нем прежде, теперь пропала.
Я поднялся, взглянул Эбигейл прямо в серые, на этот раз с оранжевым отливом, глаза. Спросил:
- Что за секретная служба такая? Зачем я понадобился Городу? Решили пересмотреть приговор?
Женщина не ответила. Щелкнула пальцами у носа дрожащего надсмотрщика, который уже как три минуты тщетно пытался раскурить огрызок сигары, но зажигалка всякий раз выпадала из его трясущихся пальцев. Эбигейл приказала ему:
- Я забираю волка. Немедленно позовите техников: пусть подготовят клетку и зверя к транспортировке. Естественно, вас следует собрать все медицинские документы и досье.
На этот раз самообладание мне не изменило. Удивительную новость я встретил с каменным выражением лица. Ну, разве что в уголках рта читалось легкое презрение к этому миру и его проблемам.
Впрочем, маски масками, но мысли у меня были далеки от покоя...
-3-
«Отдел К-2... - думал я. - Что еще за служба такая?»
Я лежал на койке, закинув руки за голову, глядел в потолок и пытался понять, что меня ждет в ближайшем будущем.
В свое время я успел столкнуться со многими секретными службами. Это было время, когда существовали государства, их соперничество и кровавые игры тайных контор. Я знал многое: методы работы разведчиков, секреты могучих держав, в конце концов, сам был одним из таких секретов. Однако сейчас все по-другому.
Слишком много времени прошло с момента войны. Слишком много воды утекло. Город стал Городом - Вавилоном и Троей в одном лице. И я теперь ничего не знаю о его тайной жизни, ведь из подвала тюремного блока немногое удается увидеть.
И все же, что будет дальше? Куда меня повезут и зачем? Что понадобилось от меня этой дамочке? Месть? Тогда это превышение полномочий? Или...
И самое главное - что мне со всем этим делать?
Попытаться кого-нибудь прикончить при транспортировке и сбежать? Вряд ли получится. Во-первых, волков уже давно разучились недооценивать, повезут так, что ни на секунду у меня не будет свободного мига. Во-вторых, бежать-то особо некуда. А в-третьих...
С в-третьих было сложнее. Куда сложнее.
Война закончилась несколько лет назад. Потом были бесконечные тюрьмы, суды, трибуналы, пыточные подвалы, сутки напролет на столах психо-инженеров, которые пытались сломать волю волка и подавить мою сущность. Много чего было.
В общем, кипели страсти. Кипели так, что голубая когда-то планета Земля стала на долгие годы красной. Но страсти на то и страсти, чтобы гореть ярко, да выгорать быстро. Затем был черный ядовитый осадок, боль, месть и ненависть. Но и их время прошло. Пыл угасал, боль становилась фантомной, месть все чаще казалась мечтами, а ненависть ничего, кроме изжоги после жирного обеда не давала.
Говорят, после Второй мировой войны, три века назад, многие фашисты сложили оружие. Но еще многие сбежали, жили, так до конца не смирившись с поражением. Эти дряхлые старики костерили Гитлера, но сами так и не перестали быть представителями коричневой чумы.
Но волки - не фашисты. Наша война началась не из-за больного нацизма, не из-за спятившего от ненависти фюрера. Мы боролись за выживание. Просто нас зажали в угол и мы дали отпор. Да так, что мир охнул и едва не захлебнулся кровью.