Как и ожидал Стюбнер, все владельцы боксерских клубов подняли его на смех с его «новичком». Да их в глуши сколько угодно, этих «новичков», и у всех зуд – стать чемпионом. Ладно, можно дать ему пробный матч, раунда на четыре. А настоящее выступление – нет, не выйдет! Но Стюбнер твердо решил, что Пат-младший будет дебютировать только в настоящем состязании; и, в конце концов благодаря своему имени Сэм этого добился. Очень неохотно Воскресный клуб согласился дать Пату Глендону матч на пятнадцать раундов с Келли-Буяном и сто долларов победителю. Молодые боксеры часто принимали имена ветеранов ринга, поэтому никто не подозревал, что Пат был сыном великого Пата Глендона. Стюбнер до поры до времени молчал. Эту сенсацию эффектней будет пустить для рекламы позже.
Наконец после месяца ожиданий наступил вечер матча. Стюбнер волновался не на шутку. Вся его профессиональная репутация зависела от того, как покажет себя Пат. И он был поражен, когда увидел, что Пат, просидев пять минут в своем углу на ринге, вдруг из свежего и румяного стал совсем бледным до какой-то болезненной желтизны.
– Смелей, братец! – Стюбнер хлопнул его по плечу. – В первый раз на ринге всегда страшно, а Келли нарочно заставляет противника ждать, – авось, его возьмет страх перед публикой.
– Нет, – сказал Пат, – тут накурено. Я не привык, меня мутит от табака.
У Сэма словно гора спала с плеч. Если человеку становится плохо от неуверенности, от нервов, то, будь он хоть Самсоном, ему никогда не видать славы на ринге. А к табачному дыму малый должен будет привыкнуть – вот и все.
Появление Пата на ринге было встречено молчанием, но, когда под канат пролез Келли-Буян, раздался рев приветствий. Видно, Буяна не зря прозвали так. Свирепый, весь обросший черными волосами, с громадной узловатой мускулатурой, он весил, наверно, не меньше двухсот фунтов. Пат с любопытством посмотрел на него, и тот в ответ злобно нахмурился. Их представили публике, они пожали друг другу руки. И когда их перчатки встретились, Келли злобно скрипнул зубами, лицо его исказилось, и он проворчал:
– Хватает же у тебя нахальства! – Он грубо отбросил руку Пата. – Я тебя съем, щенок!
Зрители захохотали, увидев этот жест; посыпались веселые выкрики – каждый старался угадать, что сказал Келли.
Сидя в углу в ожидании гонга, Пат спросил Стюбнера:
– За что он на меня злится?
– Да он не злится, – ответил тот, – это у него такой прием, пробует запугать. Всегда так болтают.
– Какой же это бокс! – бросил Пат; и Стюбнер, взглянув на него, заметил, что глаза у мальчика невозмутимо синие, как всегда.
– Осторожней! – предупредил Сэм, когда прозвучал гонг к первому раунду и Пат вскочил на ноги. – Он может наброситься, как людоед.
И верно, Келли ринулся вперед, как разъяренный людоед, одним махом пролетев через весь ринг. Пат спокойно и легко вышел на несколько шагов, рассчитал дистанцию, развернулся и сделал выпад правой прямо в челюсть Келли, потом остановился и с нескрываемым любопытством посмотрел на него. Матч кончился. Келли рухнул, как убитый бык, и лежал неподвижно, пока судья, наклонившись над ним, отсчитывал полагающиеся десять секунд. Когда секунданты Келли подошли поднять его, Пат их опередил. Он взял на руки огромное неподвижное тело, отнес в угол и, опустив на стул, сдал на руки секундантам.
Через полминуты Келли поднял голову и заморгал, бессмысленно озираясь по сторонам, потом посмотрел на секунданта и хрипло пробормотал:
– Что это стряслось? Потолок обвалился, что ли?
Глава IV
После победы над Келли, хотя все и считали ее случайностью, Пат встретился с Руфом Мейсоном. Встреча произошла через три недели, и публика Сиерра-клуба даже не успела разглядеть, что в сущности произошло. Руф Мейсон был тяжеловес, прославившийся в своем кругу ловкостью и хитростью. Когда прозвучал первый гонг, противники встретились посреди ринга. Оба не торопились. Ни одного удара – они кружили друг около друга, согнув руки в локтях, так близко, что их перчатки почти соприкасались. Это продолжалось секунд пять. И вдруг что-то случилось, да так быстро, что из ста присутствующих, быть может, понял только один. Руф Мейсон сделал ложный выпад правой. Выпад, очевидно, был не совсем ложный, скорее это была угроза, предвещавшая атаку. Вот в этот момент Пат пустил в ход свой удар. Бойцы стояли так близко, что кулак Пата прошел не больше восьми дюймов. Короткий прямой толчок левой от плеча – вот и все. Удар пришелся прямо в подбородок, и обалдевшая публика увидела только, как у Руфа Мейсона подкосились ноги и он упал на пол. Но судья понял все и стал быстро считать секунды. И снова Пат отнес своего противника на его место; и прошло чуть ли не десять минут, пока Руф Мейсон, к великому удивлению недоумевающих, растерянных зрителей, смог двинуться при поддержке секундантов по проходу к себе в уборную, согнувшись в три погибели, вращая остекленелыми глазами и не разгибая колен.