И тогда он бросился прочь! Бежал, осознавая, как непросто будет держать перед заказчиками ответ за провал. Последний брошенный на златоглавые купола храма взгляд и… он пал ниц, из груди вырвался крик раскаяния.
Эпилог
Песнь прощания
Если ты хоть немножко поэт, то устреми взгляд на ночное небо, и увидишь там не просто звезды, а игру, такую странную и непонятную. И почудится тебе, будто каждая из маленьких далеких сверкающих точек — аналог конкретного человека. У любого из нас есть своя звезда!
И ведет она земного двойника необычными путями, тернистыми тропами. Сколько же тягот, лишений порой испытываем мы, прежде чем найдем свою планиду. Но еще тяжелее тем, кто так и не найдет ее, или встанет на путь страшный, жестокий, и звезда его никогда не воссияет Любовью, а будет мерцать холодным убийственным светом.
Из окна своей маленькой кельи отец Серафим также любил смотреть на звезды; смотрел и молился о всеобщем прозрении. Однажды, как видение, явился к нему добрый друг Федор Москвин. Монах узнал его, хотя тот сильно изменился: уменьшился в росте, тело стало тоньше, голова несоразмерно выросла. Федор ничего не говорил, лишь смотрел и смотрел, а по щеке катилась слеза.
«Что же мне делать, отче?»
И монах ответил:
— Молись, сын мой! Господь не оставит свое чадо, где бы оно ни находилось.
«Человек слаб! Ведь как же она меня звала… Какие стихи читала!»
— Хорошо, что читала стихи, у каждого должно быть стремление к Красоте, возможно, вместе с ней и к ним придет спасение…
Блещут россыпями огней улицы, а в маленькой келье горит единственная лампадка; все молится и молится монах о заблудших душах… И верит он, что мир изменится, что придет к нему даже Селезнева и скажет: «Хочу искупить неправедную жизнь!»
Нельзя не верить! Пускай даже, искушая, грозно встают на нашем пути пирамиды — таинственные проводники в мир вечного обмана — Лже-абсолюта…